– Не думаю – сухо замечает она.

– Если они с Вельзевулом близкие приятели, вряд ли он убил бы его сына.

– Он в первую очередь Создатель, и должен действовать во благо Поднебесья. Если бы Морлус оказался предателем – его бы ждало такое же наказание, как и любого другого. И Вельзевул бы ничего на это не сказал. Равновесие превыше всего. Он, как Сатана, сам это знает.

Я в некотором замешательстве, но я опять киваю.

Пару мгновений Аврора молчит, после чего нетерпеливо манит меня к двери:

– Пошли, надо торопиться.

– Еще еда – напоминаю я, и мы выходим за дверь.

Почему-то изнутри казалось, что снаружи целый гвалт бессмертных. Стоит выйти – как меня тут же, будто сильным течением, подхватит в общую кучу и потащит, сам не зная куда.

Но нет, в коридоре я обнаруживаю лишь парочку демонов с ангелами. Парни, потому что крыло мужское.

Остальные, видимо, уже разбрелись по занятиям или еще чему. Знать бы, чем здесь вообще занимаются еще, помимо очевидного. Однако, даже те, кто нас замечают – провожают нескрываемым любопытством. Теперь я уже не берусь ручаться, из-за чего именно. Из-за меня, или дочери Дарнордеса рядом со мной.

– Сюда – говорит Аврора и поворачиваю следом за ней.

Мы оказываемся в столовой. Удивительно, как близко она находится от моей комнаты. И как вчера я мог ее не заметить? Уперся черт пойми куда, когда на первом повороте просто надо было повернуть в более многолюдное место.

Но вместо того, чтобы сесть со всеми, она ведет меня за двери технического помещения.

– Куда мы?

– Нет времени – отмахивается – возьмем тебе быстро, съешь на ходу.

Мне, как студенту четвертого курса, есть на ходу вообще не в новинку. Так что я лишь коротко киваю, обнадежённый в принципе получить еду.

Увидев Аврору, нам никто не препятствует выбирать любые блюда, и вообще не пытается выгнать. Есть своя прелесть в их компании. Я хватаю первое, что вижу – какой-то пончик, что-то мясное. Толком даже не разбираю – просто умещаю в карманы худи столько, сколько могу. Пока не раздуваюсь, словно беременный енот.

Еле выкатываюсь обратно, стараясь не растерять добро из карманов и еще надкусывая один из трофеев.

Когда мы пересекаем столовую вновь, на этот раз к выходу – вижу, как на нас изумленно пялятся. Да, теперь теории обо мне станут еще изощреннее. Среди общего числа ангелов и демонов, замечаю Нулевых.

Потому, когда мы вновь оказываемся в коридоре и уже идем, как подозреваю, за Морлусом, я спрашиваю:

– А ты знаешь что-нибудь о Патрике?

– О каком?

– О Нулевом. Я вчера с ним тусовался.

– А, этом циркаче – фыркает она, закатив глаза.

Видимо, она не очень его любит.

– Почему циркаче?

– Клоун потому что, да и только. На земле он вроде был известным актером. Отсюда и его излишество театральных жестов во время болтовни. Вросли в него с корнем. Только гримасной улыбки не хватает.

Она говорит о нем пренебрежительно, и явно неохотно. Видимо, как-то они имели возможность не очень хорошо познакомится. Хотя, нужна ли причина, чтобы не понравится Авроре?

Достаточно просто не заметить иной раз, как она права.

Но про жесты она в точку. Патрик и правда много и активно жестикулирует во время разговора. Это даже я заметил. Просто списал это на его излишнюю эмоциональность.

– Актером.. – повторяю я задумчиво – я его не помню.

– Ну еще бы. Он умер, когда ты даже не родился. А вот твои предки может и вываливали доллары за билет на фильм с его участием. Умер он вроде от инсульта в 56 лет.

– 56..?

–Здесь все молодые, забыл? Те, кто рождаются здесь – достигают этого возраста и все. А те, кто умирают – возвращаются к нему, едва попав сюда.

Подумав, она равнодушно добавляет:

– Но по меркам Поднебесья – даже сейчас Патрик далеко не старик. И не скоро им станет.

За разговором я и не заметил, сколько мы прошли и сколько я съел. За это время мы уже поднялись на второй этаж, а мои карманы почти опустели. Зато перестал урчать живот и в целом я стал намного довольнее.

– А ты уже поела? – спрашиваю, раз ничего не взяла с кухни.

– Нет. Нам есть не обязательно – отмахивается она, направляясь к одной из кучи дверей.

– В смысле?

– Типо, лучше с этим не играть – становимся слабее. Но от голода или жажды мы никогда не умрем. И чувства эти у нас более притуплены. Эти потребности не держат нас под таким контролем, как смертных.

Я даже немного оскорбляюсь, но продолжаю дожевывать последний пончик, когда Аврора без стука открывает эту дверь.

Но увидев, что скрывается за ней, я как изваяние замираю на пороге.

-8-

Я видел достаточно скоплений бессмертных в школе, во дворе и даже в саду – но подобного не наблюдал ни разу.

Не двигаясь с места и не спеша зайти следом, оглядываю помещение. Это большой кабинет – очень похож на наши обычные аудитории в вузе. Только здесь не длинные лавочки, а у каждого четко обозначенные места и стулья, как в школе. Может, так даже удобнее.

Посреди стоит доска и высокая кафедра – очевидно, это место учителя или типо того. Проблема одна – учителя нет, да и вообще я не вижу в кабинете никого, кто угомонил бы ту анархию, что там творится.

Бессмертные – ангелы и демоны, болтают в полный голос, смеются, толкаются. Кто-то особо не стеснённый моралями – обжимаются и целуются прямо за партами. Один из демонов забрался на парту с ногами и что-то громко говорит. Судя по его воинственному кличу – кого-то шутливо парадирует. Стайка его черно-белых друзей ободряюще гогочет.

Настоящий гвалт, которых я и на земле-то с ужасом избегал.

Однако, Аврора нетерпеливо оборачивается ко мне и закатывает глаза. Ясно, наше время дружелюбия кончилось:

– Тебя парализовало, придурок? Двигай ногами.

Мне приходится зайти следом и неуверенно закрыть дверь. Меньше всего мне хочется оказаться отсеченным от остальной школы вместе с ними.

Но едва мы заходим – все затыкаются и замирают. Словно это мы назначены вести у них урок. Я ежусь и понимаю, что большинство взглядов направлено даже не на Аврору, а на меня. Хотя, примерно половинами.

В отличии от меня, она не обращает на это никакого внимания. Вздернув подбородок, выискивает в толпе кого-то.

– Ави! – голос настолько