Я даже не зеваю и не чувствую сонливости.

Напротив, хочется поскорее опять куда-нибудь отправится. Хотя обычно такое мое возбуждение до добра не доводит даже на Земле.

Вскоре после первых рассветных лучей я слышу за своей дверью шум. Со временем он все нарастает – все больше бессмертных просыпается и отправляется на занятия. Пара часов – и от ночной тишины не остается и следа. Даже сидя в комнате, я ощущаю, как за ее дверью уже вовсю кипит жизнь бессмертных.

Смотрю на часы – всего лишь восемь утра. Видимо, мои пары мне сегодня предстоит прогулять.

Мысль об этом нисколько меня не беспокоит. Единственное, о чем я думаю – что Нику хватит мозгов не пойти не победную речь Пирстона, где всех ждет довольно непредсказуемый финал. Вообще, мысль о том, что друг может оказаться в опасности – кажется мне далекой.

Голосовать – это одно. Но чтобы Ник променял свое свободное время на какие-то политические нудения – тут уж никакое воздействие того и этого мира не заставит его этого сделать. Только если силком руки-ноги связать, и то потрудиться придется.

В какой-то момент ожидание становится слишком томительным и я уже думаю выбраться из комнаты. Посмотреть, так ли уж действительно страшна школа под взглядами бессмертных. Потому что ночью я успел освоиться и идея выйти вновь кажется мне заманчивой – к тому же, я так и не поел, и теперь живот скрутило тугим узлом.

Однако, не успеваю даже спустить ноги с кровати, как словно черт из табакерки в центре комнаты на мгновение появляется красное пятно. Еще мгновение – и большие крылья Авроры складываются за спиной, открывая мне ее силуэт.

Сам не ожидаю, но улыбаюсь.

– Наконец-то – говорю, но она не отвечает. Оглядывает комнату, словно я мог разгромить ее за эту ночь.

Поправляет волосы и теперь уже переводит глаза на меня. Взгляд какой-то хитрый, изучающий. Но губы ни на десятую дюйма не изогнуты. Ровная линия.

– Как потаскался по школе ночью? – изрекает она, сложив руки на груди.

Я изумленно вскидываю брови:

– Откуда ты..

– Я знаю все и даже больше – высокомерно сообщает Аврора, но я не слышу в ее голосе недовольства или типо того. Кажется, она просто играет, если вообще способна к этому.

– И твое счастье – добавляет – что это не то, что мне не хотелось бы узнать. Думаю, ты весело провел время.

Дергаю плечами.

– Ага – решаю не вдаваться в подробности.

Потом вспоминаю всех, кого увидел вчера и вообще видел в Поднебесье. И говорю то, что хотел заметить еще в самом начале, да никак не доводилось:

– Все тут поголовно, как с обложек элитных журналов. Будь у меня такая внешность – моя жизнь стала бы намного проще.

Она равнодушно хмыкает, словно я сказал что-то до жути банальное и невозможно глупое:

– Внешность козырь, но далеко не туз. Не забывай об этом.

– Легко сказать – бурчу я – это как миллионеры рассуждают о неважности капитала, да?

Но на это она уже не отвечает. Видимо, разговор со мной не кажется ей особенно интересным. Или у нас мало времени.

И тут я вспоминаю. Ну конечно, она заявилась сюда не из праздного любопытства.

– Ты собираешься тащить меня туда? – осторожно спрашиваю я – я не хочу смотреть, как замочат добрую часть избирателей.

– И не будешь. Поешь мороженое или типо того, чем вы любите заниматься. А как все кончится – мы помашем тебе ручкой и можешь идти на все четыре стороны.

– Почему я просто не могу переждать здесь?

– Потому что нам сказано не спускать с тебя глаз. А я хочу быть на земле в это время. Рядом, хотя бы на всякий случай. Имф тоже. Кто скажи, останется здесь с тобой? Так что пошевеливайся.

– Но мы не будем непосредственно там..?

– Нет, угомонись.

Ладно, главное что не там. Я провожу рукой по кудрям. Живот вновь неприятно урчит:

– Не хочу ныть, но я сутки ничего не ел.

Она кивает:

– Ладно. Нам все равно надо найти Морлуса – по пути раздобудем что-нибудь тебе из еды.

Упоминание о сыне Вельзевула и его взгляде, которым он сжигал меня в Верховой Башне, заставляет меня позабыть о голоде:

– Зачем нам его искать?

– Он пойдет с нами.

-7-

Оставаться какое-то время с ним лишь при одном свидетеле – который будет всегда на его стороне – меня не радует. Однако, Аврора не обращает на мое кислое лицо внимания, потому приходится сказать самому:

– С нами это прям из школы?

– Да – укоризненный взгляд на меня – несмотря на твою ересь на его счет, он хороший. И сильный. Папа это знает, поэтому и решил взять его в своих рядах на землю для блокировки приспешников Персита.

– Какое доверие – бурчу я.

С другой стороны – он ведь и правда оказался не при делах, а из-за меня попал в неловкую ситуацию. В любом случае, у него гораздо больше поводов меня недолюбливать, чем у меня.

– Ладно.. – примирительно добавляю я Авроре – ну.. ты прости, что я предполагал про него слишком категорично.

Она оборачивается, но ничего не отвечает. Ждет.

– Понимаешь – насмешливо хмыкаю я – после того, как я оказался прав с Инки, у меня развился Синдром Бога. Страшная болячка.

Наконец, в ответ я получаю ее снисходительную лукавую улыбку:

– Не объясняй. Я сама давний заложник её пут.

Когда, наконец, небольшой мир заключен, я уточняю:

– А если не секрет, как вы познакомились? Мне сказали, вы с Имфом никогда не учились в этой школе. И вообще редко.. бываете где-то тут.

– Да – соглашается Аврора – я увидела его впервые не как ученика школы. Вельзевул близкий знакомый папы. Пусть он и не входит в Совет, они часто что-то обсуждают вместе. Иногда он дает дельные советы.

– Почему он тогда не пригласит его в Совет?

– Сатана не может быть членом Совета.

– Сатана?

– Да. После Войны Равновесия Вельзевула избрали новым Сатаной. Поэтому членом Совета он стать не может, но неофициально иногда помогает. Они с Морлусом были частыми гостями в нашем доме. Я знаю его, считай, с детства. Только он тогда уже был старше – а я ребенком. Когда выросла – мы наконец обратили друг на друга внимание.

– Ясно – киваю я –