Земля затряслась. Алекс поспешно вскочил.

– Ах, что такое…

По дорожкам прямо к ним топал внушительных размеров тролль. Эмеральд оттащил с его пути Ориона, тянувшегося к Эле: она, застыв, глядела на тролля и, конечно, не успела бы отскочить, не схвати ее Сирена и не отшвырни в клумбу. Улисс спасся, смело бросившись к Алексу.

Тролль, ревя, крушил все вокруг себя; когда он добрался до дерева, на них посыпалась листва. Тролль растерянно переводил взгляд между всеми шестью, пока не заметил Элу и Сирену.

Алекс бросился вперед, не успев и подумать.

Он вскочил на ноги и замахал руками.

– Эй, сюда!

Тролль повернул громадную голову и посмотрел на него.

Поднимаясь, Алекс схватил ветку и теперь швырнул ею в тролля. Она просто отскочила от его мускулистой зеленоватой руки – и все же исполнила свое предназначение.

Тролль разозлился – очень, очень разозлился.

– Чудесно! Теперь у него действительно хорошее настроение! – проворчал Улисс.

– Постарайтесь найти источник! – крикнул Алекс Эмеральду и Ориону, доверясь им. – Сирена! Берегись!

Больше он ничего не успел сказать: тролль, издав гневный утробный рев, бросился на них с Улиссом.

– Я терпеть тебя не могу, ты знаешь? – сквозь шум крикнул ему Улисс.

Алекс не ответил. Вместо этого он рванул прочь.

Пусть в остальном он и чувствовал себя совершенно непригодным, но уж с такой угрозой мог справиться.

Глава XXII

Сирена

Сирена вместе с Элой прижималась к широкому стволу дерева. Она тихо ругалась себе под нос по-итальянски, настороженно озираясь.

Эла тоже, видимо, сосредоточилась на окружении, однако Сирена не заметила при ней оружия. В случае чего Сирене пришлось бы сражаться в одиночку, но что-то в этой девице обескураживало. Ее распущенные волосы запылились, в прядях застряли листья; несмотря на очевидное напряжение, охватившее все ее тело, во взгляде голубых глаз виделась решимость. Есть у нее оружие или нет, но Сирена была уверена, что Эла бы уж постаралась прикрыть ей спину.

– Ладно! Кажется, мы нашли, где передохнуть, – наконец тихо сказала Сирена, взглянув Эле в глаза. Та удивленно подняла брови. Она несколько раскраснелась от бега и внимательно всматривалась в Сирену. Может быть, она боялась, что Сирена передумает насчет перемирия и вдруг ринется на нее? Сирена не знала, что и думать.

– Наверное, ты уже знаешь: я Эла. Рада знакомству, – вдруг сказала Эла, прерывая неприятное молчание.

Настал черед удивляться Сирене. Что вполне отвечало ее впечатлению об этой девушке.

– Рада и я. Сирена, как ты уже поняла.

– Не знаю, как ты, а я хотя и рассчитывала, что сегодня что-нибудь случится… но о таком не могла и подумать. – Эла вытащила из волос несколько листьев.

Сирена весело хмыкнула.

– Я тоже. Я скорее думала, что под утро придется столкнуться с кем-то из членов Круга.

– С Александром? – спросила Эла, заулыбавшись.

Эла либо знала обо всех них больше, чем Сирена полагала, либо уже кое-что заметила. Видимо, сама она оказалась не так внимательна, как ей думалось.

– К примеру. Но вообще-то выбирать не приходится. Большинству из них не мешало бы хорошенько врезать, как сказала бы моя nonna[9].

Эла рассмеялась.

– Поверю тебе на слово – судя по тому, что мне рассказывали о Круге Ори и Эм. Но… спасибо. Что спасла меня от тролля.

Сирена вдруг стала внимательно рассматривать свои грязные ногти.

– Да что уж.

– Сама не знаю, отчего я не двинулась с места.

В голосе Элы слышалось какое-то разочарование, неприятно царапнувшее Сирену – будто окунув в мрачные воспоминания. Ей было знакомо это. Иногда что-то приковывает к месту, даже когда грозит опасность быть растоптанным; так что Сирена поступила правильно, когда грубо оттолкнула Элу в клумбу.

– Я не хотела бы показаться надоедливой, но ведь ты пока не так много знаешь об этом мире, правда? – Сирена очень постаралась, чтобы ее слова не прозвучали как критика (обычно это получалось у нее непроизвольно). – Ты привыкнешь. Иногда люди в таком положении реагируют инстинктивно. Я упражняюсь в бою и обращении с магией и ее созданиями с тех пор, как научилась ходить. Улисс и Орион – чародеи. Алекс и Эмеральд… скажем, как волшебные Стивы Роджерсы.

Эла подавила смешок.

– Ты очень понравишься Эму, если сравнишь его с Капитаном Америкой.

– А Железный Человек Алекс возненавидит меня за это. Беспроигрышный выбор.

Эла постепенно расслабилась. Один бог знает, что она воображала о Сирене! В конце концов, о наемниках ходят самые разные слухи.

Тихий щелчок вырвал Сирену из раздумий.

Она резко обернулась и оказалась между Элой и зарослями кустарника, откуда и послышался шум. Еще в движении Сирена достала короткий кинжал и пистолет с усыпляющими патронами.

Из зарослей поднялся темный силуэт.

– Мы снова встретились, – прошипел он и направился к Сирене и Эле.

Едва Сирена различила его лицо, у нее перехватило дыхание от ужаса. Она чувствовала, как черты лица ускользают от нее. Это невозможно…

Из темноты, шаркая, приближался человек в грязном разорванном костюме. Его лицо едва можно было различить, так как половина его… была искромсана в клочки. Части его не было вовсе, в других местах виднелись обломки костей и обрывки плоти – как если бы кто-то выстрелил ему в голову.

– Bon sang[10], – прошептала Эла.

Сирена глядела на этого человека, когда-то бывшего чародеем. И которого она когда-то, целую вечность назад, победила и умертвила в складском здании. Амулет, отнятый у него, и стал началом всей этой неразберихи.

Однако она совершенно точно загнала ему пулю в череп. Он не мог стоять теперь перед ней.

Его тонкие губы скривились в карикатурной улыбке.

– Магия – великое могущество.

– Тебя вновь вызвали к жизни, – прошептала, осознав Сирена. Она медленно отпрянула, по ее спине пробежала дрожь.

Дар заклинателя мертвых – некромантия – был чрезвычайно редок. Способность подчинять смерть считалась знаком высшей одаренности, а для всех остальных – указанием на то, что сама магия простерла свою длань над этим чародеем.

Потому и было совершенно невероятным, что по Парижу разгуливает кто-то наделенный даром некромантии, о ком Сирена даже не слыхивала.

– À la guerre comme à la guerre[11], – откликнулся чародей, странно дыша. Может быть, ему более не нужно было дышать и он делал это лишь по привычке. – Мертвые возвращаются в город живых, о бездарная. Мы возьмем то, в чем жизнь отказала нам.