– Вот первая из них, – указал доктор Пирс, – это купчая на мой дом. Как видишь, продавцом значится семья Теннингсбрук.

Я взглянула на документ и нашла фамилию первоначальных владельцев дома, а также их имена – Уильям и Джейн. Дом был построен в 1883 году. Я пролистала дальше. Второй документ, изобилующий юридическим жаргоном, по-видимому, относился к строительству и был датирован десятью годами позже.

– Что это, разрешение на строительство?

– Следующая страница все объяснит, – мрачно произнес доктор Пирс.

Я перешла к следующему файлу. Внутри хранилась самая старая газетная вырезка, которую я когда-либо видела. Беглый просмотр броского заголовка заставил меня ахнуть.

– Он сгорел!

– Не полностью, но да, большая часть дома была разрушена. Им пришлось получать разрешение от города, чтобы восстановить поврежденное крыло.

У меня пересохло в горле. Я продолжила читать статью, и всего через несколько строк мои опасения подтвердились.

– Лидия Теннингсбрук, – прошептала я.

– Она погибла при пожаре. Судя по планам этажей, ее комната находилась в том крыле, где вспыхнул огонь. К тому времени, когда прибыли пожарные, было уже слишком поздно и до ее комнаты было не добраться. Тело девочки обнаружили на следующее утро.

– Здесь нет фотографии, не так ли? – пискнула я.

– Нет-нет, только не тела, – успокоил меня доктор Пирс. – Но там дальше есть фотография, на которую тебе, возможно, будет интересно взглянуть. Пролистай чуть вперед.

Я перелистала извещение о страховом случае и свидетельство о смерти, которые вызвали у меня приступ тошноты, прежде чем добралась до нужного файла. Внутри хранилась фотография цвета сепии, выцветшая от времени. Темноволосый усатый мужчина в черном костюме стоял, положив руку на плечо очень серьезной, но миловидной женщины в платье с высоким воротом. Справа от женщины, скромно сцепив бледные ручки, застыла Лидия.

Имя, конечно, не было указано, но я знала, кто она. Та самая девочка, чье личико улыбалось мне со страницы тетради, хотя на фотографии она позировала без улыбки. Как и на всех старых детских фотографиях, которые мне доводилось видеть, она выглядела неестественно зажатой и серьезной для столь юного создания. Глядя на еще живую девочку и сознавая, что она мертва, я почувствовала легкое недомогание.

– Как ты можешь заметить, сходство между твоим рисунком и фотографией поразительное, – сказал доктор Пирс.

Я не смогла ответить.

– Могу я задать еще несколько вопросов? – спросил доктор Пирс.

– Да, хорошо.

Я захлопнула папку с куда большей силой, чем намеревалась, и вернула ее профессору. Мне больше не хотелось смотреть на бедную мертвую девочку.

– Ты не помнишь, видела ли Лидию вообще? Иначе говоря, ты представляла ее мысленным взором, когда она разговаривала с тобой?

– Нет. Впервые я увидела ее лицо, когда Сэм указал на него в моей тетради.

– Понятно, понятно… – пробормотал доктор Пирс, продолжая что-то строчить. – А теперь самый важный вопрос: случалось ли что-нибудь подобное раньше?

Я колебалась.

– Ну, не совсем такое.

– Тогда расскажи, что именно происходило.

– Я… э-э-э… встретила кое-кого в библиотеке, и оказалось, что этот человек мертв.

Мое признание повисло в воздухе на целую минуту, прежде чем профессор Пирс заговорил:

– Откуда ты знаешь, что он мертв?

– Мне сказала декан Финндейл.

– И откуда Финндейл известно, что этот человек мертв?

– Ей это известно, потому что в прошлом году здесь умер студент. Его звали Эван Корбетт.

Глаза профессора Пирса едва не вылезли из орбит.

– Ты видела здесь Эвана Корбетта?

Я выпрямилась на стуле.

– Вы знали Эвана?

– Нет, я не знал его лично, но, конечно, новость о его смерти облетела весь кампус. Насколько я помню, колледж полоскали в прессе, а для администрации нет ничего хуже, чем дурная слава.

В голосе доктора Пирса послышалась горечь. Он нравился мне все больше.

– Да. Но, как бы то ни было, я сказала своему преподавателю, что разговаривала с Эваном, на тот момент еще не зная о его судьбе. Она закатила истерику и отправила меня к декану, а декан, недолго думая, отправила меня к психиатру. Они обе, похоже, считают, что мне следует держать рот на замке и лечить расстройство поведения. – Настала моя очередь выражать горечь.

Профессор Пирс не сдержался и швырнул ручку на стол. Небольшая стопка картонных папок соскользнула на пол, но он, казалось, даже не заметил.

– Они должны были привести тебя ко мне, черт возьми! Узколобые люди у власти – вот в чем проблема. Все замять, не раскачивать лодку, навесить ярлык психопата и упрятать подальше. Именно из-за таких недоумков парапсихология остается на задворках традиционной науки. Им даже в голову не приходит, что ты, возможно, говоришь правду!

Теперь доктор Пирс бушевал, расхаживая по кабинету, а я улыбалась. Он посмотрел на меня и остановился как вкопанный.

– Что-то смешное?

– Нет, ничего, просто… жаль, что я не могла сказать хоть что-то из этого декану без риска быть исключенной.

Улыбка профессора Пирса больше походила на гримасу.

– Да, и я бы хотел сказать, не опасаясь увольнения. Боюсь, мы с тобой в одной лодке. – Он вздохнул и снова опустился в кресло. – Но что сделано, то сделано. Они должны были прислать тебя ко мне, однако им это даже в голову не пришло. Ладно, черт с ними. Теперь ты здесь, и мы сделаем все, что в наших силах.

– Могу теперь я задать вам вопрос? – спросила я.

– Конечно. Не могу гарантировать, что сумею ответить, но давай попробуем. – Он отложил карандаш и осушил чашку дымящегося кофе, даже не поморщившись.

– Э-э-э… что со мной не так?

– Что заставляет тебя думать, будто с тобой что-то не так?

Я фыркнула.

– Вы сейчас издеваетесь?

– Баллард, с тобой все в порядке. Более того, ты обладаешь способностями, которых нет у большинства людей. Можно сказать, что ты своего рода медиум.

– Медиум? Что это значит?

Конечно, я слышала это слово и раньше, но оно вызывало в моем воображении только образы цыганок в тюрбанах, размахивающих когтистыми руками над хрустальными шарами, как та нелепая гадалка на ярмарке.

– Это значит, что ты, по-видимому, являешься неким каналом общения между миром живых и миром духов, – объяснил доктор Пирс.

– Каналом? – Мне совсем не понравилось, как это звучит. – Это что же, я вроде как какой-то… спиритический телефон или что-то в этом роде?

Профессор Пирс выдавил из себя улыбку.

– Не совсем. Давай проведем аналогию. Представь, что в тебя встроена дополнительная антенна, чего нет у большинства других людей. У каждого из духов своя частота, которую живые либо не