Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77

У Денькова зазвонил телефон, и он бегло заговорил на мове пополам с идишем (как я догадался, с могущественным украинским олигархом, закрывшимся по безопасности в изоляторе СБУ). Разговор с той стороны определенно шел на повышенных тонах – я различал угрозы даже с другого дивана.

– Та я ж тебе, шлëма, на самокатi за то прокачаю!

Но спокойный ясный свет не исчезал из глаз Денькова ни на миг.

– Та ни, – отвечал он почти ласково, – сам идi в хiй…

Такую выдержку невозможно было подделать.

Пока Деньков обсуждал денежные вопросы, я обратил внимание на необычный агрегат, стоявший недалеко от наших диванов. Сперва я принял его за один из арт-объектов, украшавших гостиную.

Это был велосипедный тренажер, стоящий между двумя иконами, поднятыми на пюпитрах. Перед окладами желтели толстые восковые свечи; они не горели, но видно было, что их зажигали совсем недавно.

Я знал, что Деньков – фанат велосипеда (не знаю, почему украинский олигарх заговорил с ним про самокат). Он предпочитал гоночные модели и даже снимался на подобном тренажере для рекламы былого.

Но агрегат в гостиной не особо напоминал гоночную раму. Он выглядел коротким и кургузым, руль его был неподвижен, а массивную приводную шестерню скрывал черный пластиковый кожух. Назначение икон и свечей казалось совершенно непонятным.

Деньков наконец завершил разговор. Поймав мой взгляд, он улыбнулся и спросил:

– Любопытно?

Я кивнул.

– Очень?

Я кивнул еще раз.

– Тогда, друг мой, откупорим еще кларета, и я расскажу, как выбрал свободу. Лишь бы слова мои не пропали даром…

Сказано – сделано. Мы открыли вторую бутылку «Grand Cru», пригубили пурпурный нектар, и Деньков начал свой рассказ.

– Сам я великий грешник, и более всего согрешал не алчностью даже, а гордыней. Ладно бы с блудницами неистовствовал – но я и сирых совращал… Большие деньги сулил – но не помочь хотел по-человечески, а чтобы соблазнились сироты, выставили себя клоунами на позорище, и перед мошной моей публично унизились…

Глубокая морщина пересекла лоб Денькова – видимо, воспоминание было ему невыносимо. Я не стал расспрашивать.

– Сказано, – продолжал Деньков, – нельзя не прийти соблазну, но горе тому, через кого он приходит. Долго я ликовал, да небо меня покарало. Сперва захворал. Чуть не помер. А потом и денег лишился. Сам все знаешь…

Я кивнул.

– Только не понял я тогда господнего вразумления, – продолжал Деньков, – а, наоборот, уязвился душой и ожесточился сердцем. И захотелось мне уязвить Бога в ответ – уйти, но не к свету невечернему, а, наоборот, в сумрак вечный. Даже не уйти, а уехать…

– Это как? – спросил я.

– Вспомнилась мне одна книга из нулевых. Про волшебную лису, удравшую из нашего мира на велосипеде. Боря Березовский, помню, часто ее цитировал… Столько лет прошло, а тут чего-то всплыла. Я сам по жизни велосипедист, потому идея мне понравилась. Как вышел из запоя, так эту установку и собрал… Можно сказать, в виде мрачной хохмы.

Деньков указал на велораму в обрамлении двух икон.

– Выглядела она сперва иначе, – продолжал он. – Иконы перед рулем не было. Только за спиной, и две свечи рядом.

– Почему сзади?

– Потому что жгла обида на Господа. Думал так – раз ты от меня отвернулся, я тоже от тебя отвернусь и на этой самой велораме навсегда от тебя уеду…

– А почему именно на тренажере? У тебя же велосипедов много.

– Господь везде и всюду, – Деньков широко обвел рукой пространство. – По дороге от него не укатишь. Это я даже в омрачении своем понимал. Отпасть от него можно лишь в духе, поэтому неважно, едешь ты по шоссе или крутишь педали на месте. И вот, значит, сел я на раму спиной к иконе, зажег перед ней свечи, чтобы Господь меня видел, да и поехал от него к чертовой матери…

– Ты себе так цель поставил?

– Нет, – ответил Деньков. – Это я сейчас понимаю. А тогда не видел, куда еду – знал только, от кого уезжаю. Думал так: кинул ты меня, Господи, как лоха на вокзале. Поманил, покрутил перед носом наперстками, да и оставил ни с чем…

– И что дальше?

– Стал я от Господа отдаляться. С каждым поворотом педалей. Медленно, но верно.

– Неужели так прямо чувствовалось?

– Я же не просто спиной к иконе уселся. Я еще и «Отче Наш» навыворот прочитал для надежности. А это техника весьма мощная. В общем, как заказал, так и вышло. Кручу педали и чую, что реально отбываю во мглу, и черти на меня из темноты пялятся. Холодно вокруг сделалось… Хоть и был я на Господа зол, а страшно стало все равно. Но я ведь упертый – решил не сдаваться. Еду себе в вечную смерть, мрак и холод… И хорошо, думаю, и не надо нам другого, и не надо помогать…

– Просто педали крутил, и все?

– Еще размышлял, конечно. Мысли в голову приходили самые разные. Вспомнил опять про волшебную лису. Она ведь как из нашего мира уехала? Поняла, что сама его создает своим хвостом. А дальше в книге было странно, я даже не въехал сразу, когда читал. Мол, бесхвостая обезьяна – так лиса называла человека – должна сама разобраться, как создает мир и чем наводит на себя морок… Думаю об этом, думаю, кручу педали… И тут-то все и случилось.

– Что?

– Кошка моя, Аврора, на спинку дивана запрыгнула. Посмотрела на меня зеленым глазом и мяукнула. Печально так. Почуяла – что-то не то с хозяином… Вот пропаду совсем в предвечной мгле, думаю, и что с моей кисой сделают? Наследники деньги поделят, а ее ведь усыпят. И вдруг, знаешь, кольнула меня любовь к этому простому существу. Чистая и безусловная любовь. К бабе такого не испытаешь, потому что если и начнет зарождаться похожее, она обязательно рот откроет. Я имею в виду, в плохом смысле.

– Это да, – вздохнул я.

– Будто бы искра в сердце проскочила, как в свече у мотора. И мотор заработал… Слез я с тренажера, погладил Аврору, налил себе вина, отхлебнул – и за один миг увидел, как мир создаю.

– Как?

Деньков засмеялся.

– Если бы это объяснить на пальцах легко было, давно бы уже все знали. Тут можно только

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77