Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77

– Да, – сказал он, – насчет гурджиевской Луны я ошибся. Сеть строит для вас довольно эклектичный мир.

– Но правдоподобный, – ответил я.

– Для невежды. Вот хотя бы герцог Эскал, которого вы так смачно отправили на тот свет – думаете, это реальная фигура?

Я пожал плечами.

– Это герой «Ромео и Джульетты». Шекспир вставил его в пьесу, потому что не имел понятия о государственном устройстве Италии. В настоящей Вероне того времени не было суверена. Верона была частью Венецианской республики. Городом управляла Венеция.

– Да, – сказал я, – это я знаю. Но венецианским гауляйтером вполне мог быть и…

– Подестой, – поправил Ломас, – венецианским подестой. Вы знаете это слово.

– Знаю в симуляции, адмирал. Гауляйтером вполне мог быть человек, подобный Эскалу. Про него говорят, что он бастард Скалигери. Такой род в Вероне был.

– Был, – согласился Ломас. – Но сеть отчего-то ввела в сюжет шекспировского героя. Зачем вообще понадобился этот герцог?

– Похоже, чтобы Марко сделал из него маску. Научился привязывать материальное к идеальному…

– Не просто привязывать, – поправил Ломас. – Делать материальное из идеального. Именно это вы только что и совершили.

Педантизм Ломаса раздражал.

– Это серьезная разница?

– Очень, – ответил адмирал. От нее зависит понимание происходящего. Гримуар обучает вас творению, мой друг. Высшей божественной силе.

– Творению?

– Да. Если понимать под ним воплощение идеи. Вдумайтесь в эти слова: «воплощение идеи». Облечь плотью мыслеобраз. Но ведь плоть, если подходить к вопросу феноменологически, тоже есть переживание. Такая же вибрация сознания, как и любая мысль…

Так, понял я, начинается. Разбудили епископа.

– Именно так Бог и создает мир, – продолжал Ломас. – Он облекает одну идею другой, разделяя их волшебной пропастью, куда уже пять веков с визгом рушатся все нейробиологи, физики, философы и прочие хулиганы, пытающиеся схватить творца за бороду. Эти три первоидеи и есть Троица.

– А какая третья? – спросил я. – Их же две.

– Вы невнимательно слушали, – ответил Ломас. – Первая идея – материя. Вторая – сознание. Третья – непреодолимая пропасть между ними, которую способно пересечь лишь чудо в божественном волевом акте. Небесная сила проста и непостижима. Гримуар подводит вас к ней тайными тропами. С темной и запретной стороны. Слева.

Мне не хотелось лезть за Ломасом в эти дебри.

– Сначала вы воплотили античные образы, связанные с Луной, – продолжал он. – А потом тем же самым способом…

– Понимаю. Сделал из Эскала маску.

– Да, – сказал Ломас. – Но в этом случае акт творения был крайне мрачным. Колдовским. Черная душа, наделенная божественной силой – самое жуткое, что только может быть. Гримуар подводит вас к этому порогу. Он губит вашу душу и одновременно обучает высшей магии. Шаг за шагом вы приближаетесь к созданию Обратного Алефа.

– Когда он будет создан?

– По всей видимости, когда ваша способность к творению достаточно разовьется. Это может быть опасно.

– Для симуляции? – усмехнулся я. – Что с ней может случиться?

– Опасно не то, что вы сделаете с симуляцией. Опасно то, что произойдет с реальностью.

– Вы имеете в виду, мой мозг может исчезнуть?

Ломас раздраженно махнул рукой.

– Да. Но если ваш мозг исчезнет, как случилось с прежними экскурсантами в инферно, самым страшным будет не это.

– А что тогда?

– То, что произойдет с вашей бессмертной душой. Помните, у Матфея сказано: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?»

Ломас определенно застрял в модусе епископа. Возражать не следовало, но я не удержался:

– Вы полагаете, слова евангелиста распространяются на симуляцию?

Ломас посмотрел на меня с жалостью.

– Конечно. С точки зрения Бога, симуляцией является весь сотворенный мир. Какая разница, что вам мерещится, если гибнет ваша нетленная суть?

– Вы предлагаете завершить расследование?

– Нет. Мы не можем остановиться. Во-первых, нет распоряжения руководства. Во-вторых, я чувствую, что нас ждет интересный и важный результат. Но вам нужно немедленно начать духовную реабилитацию, Маркус.

– Вы уже придумали, как?

– Не я, – ответил Ломас. – Сеть. Выбором реабилитационных программ ведают сети. Я лишь ставлю задачу. Сеть предложила опереться на вашу национальную духовную традицию. Вернее, на одну из них.

У меня появилось плохое предчувствие.

– Сперва выбор показался мне диким, – продолжал Ломас, – но потом я понял его мудрую глубину. Вас вернут к истокам. Это должно подействовать в высшей степени благотворно.

– Что именно предложила нейросеть?

Ломас провел рукой над столом, и я увидел мрачное бревенчатое городище с дощатыми ветряками на кирпичных фундаментах. У ветряков кучковались солдаты. Между бараками тянулись ряды велорам – без колес, с неподвижными крестами рулей. На рамах, будто гребцы на эскадре байдарок, сидели люди в пестром тряпье и крутили педали – без всякого понятного смысла.

Отчего-то мне сделалось невыразимо тоскливо.

– Не удивляйтесь, если станет нехорошо, – сказал Ломас. – Так бывает, когда вы видите то, о чем вам стерли память. Пройдет. Это ветроколония номер семьдесят два имени Кая и Герды. Место вашей прошлой командировки. Нейросеть назначила вам реабилитацию прямо здесь. Будете крутить, Маркус. Крутить вместе со всеми. Это должно помочь.

– А зачем они крутят?

– Я не могу объяснять одно и то же каждый раз, когда вам стирают память. Закажите справку HEV.

Через минуту я уже знал, что там происходит. Вспомнил опять.

Круть.

Крутилово. Тюремный спорт Добросуда, и одновременно официальная духовная практика, своего рода искупительный экологический культ, усердно практикуемый на ветрозонах. Покаянное кручение педалей, энергия которого передавалась на ветряк, было символическим участием человека в зарождении сибирских ветров и устанавливало контакт с «планетарным духом».

Ну да, да. Климатолог Лукин со своим учением о молитвенном ублаготворении стихий. Ветрогенезис. Молодые ветра зелены. Многое о своем земном истоке я помнил и так.

Из другой справки следовало, что это трогательное учение сделалось оберткой криптомайнинга, на котором наживалась сердобольская элита. Для него требовалось человеческое мускульное усилие – условие было заложено в программе майнинга.

Энергии квантовым вычислителям нужно было совсем мало, поэтому ее источник очеловечили на всей планете, превратив майнинг в планетарное шоу, собирающее гигантские аудитории. За порядком следил квазисознательный нейрокластер «Око Брамы». Обмануть его никто не мог: «Око» видело реальность напрямую. Но кластер следил только за тем, чтобы энергию для майнинга вырабатывали люди.

Майнить, однако, можно было не только на квантовых компьютерах и не только во время телешоу. Но для обычных вычислителей, жравших куда больше энергии, нужно было очень много людей. В результате все колонии Добросуда впрягли в строительство пирамиды, где финансовая метафора перетекала в сизифову реальность.

Крутькак зеленая нацидея пришлась кстати. Оборудование для майнинга стояло в кирпичных фундаментах ветровышек – поэтому их охраняли.

– Ну, вспомнили? – спросил Ломас.

– Вспомнил, – ответил я. – И кому мешало, что я

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77