– Наверное, решили, что ведь им же помогли, вот и они тоже должны. – Роберт внезапно засмеялся истеричным, лающим смехом. – Передай добро по кругу, оно к тебе вернется, да? Вернулось!

– Роб, прекрати, ты меня пугаешь! Ты не можешь знать, как все было.

Однако Роберт, по всей видимости, оказался прав.

Вечером в новостях говорили о страшном преступлении, о диком происшествии на дороге. Мужчина и женщина были жестоко убиты, их тела изуродованы и выпотрошены, а установить, кто и зачем это сделал, следствию еще только предстоит.

– Для этого им придется спуститься в ад, – мрачно заметил Роберт.

Супруги приехали домой, и теперь он сидел перед телевизором, несчастный, ошеломленный и совершенно пьяный, хотя вообще-то не пил.

«На их месте могли оказаться мы», – неотступно крутилось в голове у потрясенной Вали, и она была уверена, что больше никогда не решится на длительную автомобильную поездку по междугородним трассам. Да и на короткую тоже.

Теперь Валя целиком и полностью верила мужу.

О да, теперь она верила.

Родовое проклятье

О том, что положение дел изменилось, Игорь начал догадываться примерно месяц назад. Стало происходить плохое, но ему хотелось верить, будто он ошибается, выдумывает, сам на себя страху нагоняет.

Однако все оказалось правдой, и сейчас, в эту самую минуту Игорь понял это со всей ясностью. А Анжелика, которая вбила последний гвоздь в крышку гроба, даже не догадывалась, насколько все серьезно. Игорь смотрел на красивое лицо жены и чувствовал, что начинает ненавидеть его, прежде столь любимое, что правильные, утонченные черты кажутся ему глупыми и хищными одновременно.

– Ты уверена? – спросил он.

– Конечно, котик, – ответила она виновато и вместе с тем торжествующе.

Тогда, около месяца назад, они вместе принимали душ, и Игорю показалось, что за влажным стеклом душевой кабины промелькнула тень. Маленькая, вроде кошки. Только никакой кошки у них не было.

А потом, когда Анжелика уже вышла из ванной комнаты, он увидел на плитке мокрый след. Чувствуя себя глупо, склонился над ним, рассматривая. Вот его следы, вот ножка Анжелики. А этот след – круглый, как…

«Как копыто? Как кошачья лапа?»

Короче, этот след был в углу, возле раковины, ни Игорь, ни Анжелика туда не наступали. Откуда он взялся?

«Конденсат! Или пролилось, накапало», – пытался он себя убедить, но не получалось.

Не спал всю ночь – и всю ночь мерещилось, что по квартире кто-то ходит. Тихо-тихо, невесомо, неслышно, но ощутимо. Стало казаться, будто в помещении есть еще кто-то, кроме него и жены. Кто-то вдыхает воздух и выдыхает его, наполняя микрочастицами яда, а Игорь вбирал в себя эти микрочастицы и травился, и знал, что скоро случится беда.

Ничего больше не происходило, но Игорь был начеку, ждал. Ждал, не понимая, как это возможно, ведь он был застрахован от подобного! Был уверен, что уж с ним-то никогда!

Жаль, бабушку не спросишь, не поговоришь с ней. У них всегда были отличные отношения, дружеские, но она умерла несколько лет назад. Отец скончался давным-давно, Игорь его не помнил. Оставалась мама, но она жила в другом городе, они редко общались. Звонить, советоваться с ней Игорь не хотел.

Однако вскоре пришлось. Как уже говорилось, Игорь ждал – и дождался.

Появилось касание.

Он не знал, как это объяснить, да и кому объяснять? Бабушка и без объяснений поняла бы, она-то и назвала это ощущение таким словом.

– Стоишь, к примеру, у плиты, еду готовишь. Или зубы над раковиной чистишь. Или на диване лежишь, книгу читаешь. И появляется чувство, будто тронул тебя кто или, точнее, подул легонько. Холодок характерный на коже появляется. А ни ветра, ничего. И рядом, в комнате, нет никого.

Ощутив касание, Игорь, сидевший в тот момент за столом, вскочил, завертелся на месте, замахал руками. Опрокинулся стакан, и алый томатный сок показался кровью. Игоря затошнило, он рванулся в ванную, а потом долго объяснял жене, что не котлеты виноваты, накатило просто что-то.

Еще через неделю Игорь, который всегда спал хорошо, это была его суперспособность – легко засыпать в любой ситуации, пробудился среди ночи и понял, что на него смотрят. От тяжести чужого взгляда проснулся!

Впрочем, почему же чужого? Над ним склонилась жена. Игорь лежал на спине, а она нависла и смотрела. В комнате был полумрак, уличные фонари и вывески дают достаточно света, который проникает в спальню, если не зашторить окна. Анжелика терпеть не могла полной темноты, запрещала задергивать занавески. Поэтому Игорь отчетливо видел, что глаза жены открыты, а взгляд пуст.

Можно было подумать, сомнамбулизм, но за Анжеликой такого не водилось, это во-первых. А во-вторых, как и касание, и эффект чужого присутствия, и неясные тени, это тоже являлось приметой. Признаком того, что все началось заново.

Наутро Игорь позвонил матери. Убедиться хотел лишний раз.

И поговорить с человеком, который, что называется, в теме.

– Похоже, ты прав, – проговорила мать, выслушав сбивчивый рассказ. – Она явилась за своим.

– Невозможно! – крикнул Игорь. – Этого не может быть!

– Уверен? – усмехнулась мать, а дальше сказала то, чего он и ожидал: – А ведь я предупреждала. Только ты у нас самый умный, всегда полагаешь, что знаешь лучше. Вот и получай, что заслужил. Слушать надо было.

Надо было, она права. Не поспоришь.

О родовом проклятии Игорю говорили с детства. Когда-то, лет триста назад, а то и все четыреста, был у Игоря в роду по материнской линии безумец, заключивший союз с нечистью. Что именно за тварь явилась на его зов, толком никто и не знал, но она была теперь принадлежностью семейной истории, чем-то врожденным, вроде родимого пятна.

Демоница, так ее называла бабушка, приносила удачу: оберегала от бед, дарила здоровье и долголетие. Но взамен требовала, как в сказке, – первенца. А кто сказал, что сказки – это выдумка? На чем-то ведь они основаны.

– Хорошо бы избавиться от нее, – говорила бабушка, – да только как? Над каждым, кто в нашей семье родится, проклятие нависает. Один, наверное, путь: чтобы род прервался.

Игорь был в роду последним, и мать убеждала его, что не нужно заводить семью, детей. Зачем обрекать их и себя на страдания? Сама мама род все-таки продолжила, вот же он – сын Игорь. Говорила, дура была. Может, именно потому, что мать часто об этом упоминала, смотрела на Игоря, как на помеху, у них никогда и не было нормальных, теплых отношений.

И бабушка род продолжила: пусть и верила в проклятие, но маму Игоря родила. Тут уж дед виноват. Наследника хотел, был