том, что не доложил тотчас, то все равно сообщил бы наверх, такое не утаишь. Но у нас порой бывают незначительные происшествия, так сказать, сор, который я бы не хотел выносить за порог, но кто-то его туда постоянно вытаскивает, причем порой раньше, чем я сам узнаю. Например, про драку или про то, что кто-то ухитрился пронести в Усадьбу спиртное. Как это можно сделать, учитывая полную информационную блокаду и средства радиоэлектронного подавления, совершенно неясно. Причем вся эта информация сразу идет в те круги, к которым принадлежит лорд-камергер, и неприятно сказывается на его репутации. Казалось бы, мелочи, и Академия Элиты – не самый большой из проектов, но тут учатся дети отцов, которые так или иначе ему доверяют, и потерять такое доверие будет очень неприятно в ситуации непрекращающейся аппаратной борьбы.

– Похоже на подрывную деятельность, – заметил я.

– Не просто похоже! Это она и есть в чистом виде. Более того, кое-кто из ближнего круга лорда-камергера прямо предупредил меня, что в отношении Академии в скором времени готовятся провокации и что, вероятнее всего, внутри действует агент влияния. К огромному сожалению, у меня нет ресурсов, чтобы его обнаружить.

– У вас тут полдюжины бывших военных со спецподготовкой.

– Ах, бросьте! – отмахнулся Аристарх Леонидович. – Умение ломать кости и стрелять без промаха не делает их пригодными к работе контрразведчика. Они просто ловкие убийцы и громилы, слуги с соответствующей ментальностью и интеллектом. Кроме того, я никого из них не нанимал лично, в отличие от преподавателей и прислуги. У меня нет возможности вербовать отставных военнослужащих или вышедших в тираж наемников. Я согласовывал, конечно, кандидатуры, но всех присылали из попечительского совета, а следовательно, доверять им полностью я не могу.

– Попросите помощи у лорда-камергера. У него наверняка найдутся профильные специалисты.

– Не хочу его беспокоить.

«И сообщать, что не в состоянии решить проблему самостоятельно», – подумал я.

– Я посвятил в ситуацию Графа и попросил его разобраться, – он понизил голос. – Кстати, как вам Граф?

– Полагаю, он человек чести, – деликатно ответил я.

Фон Зильбер расхохотался.

– Как дипломатично и как точно! Вы правы: да, Граф верит в этот набор архаизмов, называемых честью, предназначенный для манипуляции человеческим поведением там, где нет четких предписаний закона. Лично я считаю, что честь придумали, чтобы не переплачивать. Человек чести, вот именно… – Аристарх Леонидович покачал головой. – В общем, Граф в поисках агента влияния не преуспел, хотя знает тут всех и служит в Академии с самого основания, уже три года. И тут вдруг вы.

– Признаюсь, мне удивительно ваше доверие.

– Видите ли, незнакомцу иногда проще довериться именно потому, что он явился со стороны, а значит, непредвзят, беспристрастен и никем не завербован. Хотя я человек не беспечный и, более того, подозрительный. Если бы с такими навыками и опытом вы сами спровоцировали моих воспитанников и их дуболомов где-нибудь на улице, я бы решил, что это попытка внедрения, и позвонил куда следует, чтобы вас разговорили перед тем, как закопать. Или сам бы отдал такой приказ Графу. Но дело в том, что абсолютно невозможно было просчитать ту случайность, которая столкнула вас всех в той жалкой распивочной, подобное невозможно подстроить. А я в случайностях всегда вижу возможность. И для меня она сейчас очевидна, если, конечно, вы сочтете достаточно интересным для продолжения своего фильма сюжетный ход, в котором оказываете мне услугу по поиску осведомителя, скрывающегося в стенах Усадьбы.

Я для приличия изобразил раздумье, глядя по сторонам. Из-за покрытого желтоватой патиной края большого зеркала высунулся я в отражении, поправил узел черного галстука и заговорщицки подмигнул.

– Мне понадобится доступ во все помещения Усадьбы и право свободного перемещения по территории.

– Они у вас будут.

– Оружие?

– Исключено. В стенах Усадьбы оно под запретом, тем более для учителей.

– Граф расхаживает с револьвером.

– Только потому, что сопровождал вас. Все оружие в Усадьбе хранится под замком, ключ есть у Графа и у меня. Фирсы получают его, когда выезжают вместе с воспитанниками за территорию, а потом возвращают обратно. Исключения составляют случаи, подобные сегодняшнему, и занятия по стрельбе. Еще дуэли, но это сугубо теоретически.

– Дуэли?

– Узнаете позже.

– Еще потребуется информация.

– Говорите.

– Личные дела прислуги и фирсов.

– Прислуги – без проблем, фирсов – ограниченно, это связано в некоторых случаях с государственной тайной.

– Полные сведения о воспитанниках и их семьях.

– Тут пока воздержимся. Всему свое время. Что-то еще?

– Кто была та девушка, которую вчера преследовали?..

По лицу Аристарха Леонидовича прошла тень.

– Доверие – это путь, – назидательно сказал он. – И мы с вами сделали по нему пока только первый шаг. Повторюсь: всему свое время. Давайте лучше поговорим о вознаграждении. Но сразу предупреждаю, что много заплатить не смогу, увы.

– Опасаетесь, что большие деньги меня развратят, как всякого простолюдина?

– Нет, ну что вы. Дело в другом: мой бюджет ограничен, хотите верьте, хотите нет.

– Родители будущих аристократов неохотно сдают деньги на шторы?

– Дело же не только в доходах, но и в расходах! Да и доходы, честно признаюсь, не так чтобы очень… Это звучит только впечатляюще: стоимость обучения – миллиард рублей в год! Но если разобраться и посчитать по старинке, что такое этот миллиард? Десять миллионов долларов. Мальчики живут тут десять месяцев в году, так что выходит всего миллион долларов в месяц – и уже не так звонко, правда? Меньше ста миллионов рублей всего. Пять раз модных артистов пригласить на корпоратив – вот и сто миллионов. Для их родителей это пустяки, не говоря уже о том, что они за десять месяцев могли бы ровно столько же и потратить, с учетом оплаты модных школ, колледжей, психологов, рехабов, карманных денег, подарков, машин, развлечений и решения вопросов то с наркотиками, то с изнасилованиями, то с драками, то с автомобильными авариями со смертельным исходом, а то и со всем вместе сразу. Кстати, это вовсе не предположения: вот Эльдар, к примеру, которого вы так бесцеремонно пнули, уже избил однажды какого-то парня то ли на дискотеке, то ли в ресторане, да так, что тот через несколько дней умер. А его приятель Никита – с ним вы еще познакомитесь – на подаренной ему неприлично дорогой и столь же неприлично безвкусной машине в пьяном виде протаранил автобусную остановку с людьми, некоторые остались калеками. К сожалению, мир еще не совершенен, приходится считаться с общественным мнением, так что отец был вынужден решать все деньгами, чтобы не ломать мальчику его семнадцатилетнюю жизнь. Поэтому для семей наших воспитанников эти десять миллионов долларов в год