Юра встал с кресла и, пританцовывая в такт музыке, подошёл к окну и немного приоткрыл жалюзи. Вечер, небольшой освещённый парк, гуляют люди.

Полина вышла из ванной с намотанным на голову полотенцем, в плотном белоснежном халате и мягких тапках с кошачьими мордочками. Такой он увидел её в первый раз, и такая Полина нравилась Орлинскому ещё больше. Без косметики она была ещё красивее и желаннее.

– С легким паром, дорогая Полина Викторовна! – улыбаясь, произнес он.

– Спасибо, дорогой Юрий Николаевич! Ты прямо как патриций римский облачился! – она хлопнула в ладоши и улыбнулась.

– Что дали, в то и облачился!

– Давай в душ, а я приготовлю что-нибудь поесть. На полках всё есть, гель, шампунь, я тебе там щётку зубную положила в упаковке. В общем, разберёшься. Я побежала есть готовить.

Орлинский помылся под горячей водой, потом постоял по привычке под холодной. Обмотавшись полотенцем, он вышел из ванной.

– Юра, проходи в гостиную! – позвала Полина.

Он прошёл. На столе уже стоял графин – судя по всему, с морсом, тарелочки и вилочки – всё на месте, как положено. Красиво и лаконично. Полина принесла с кухни разогретый домашний пирог с сыром и итальянскую пасту, которую она очень любила.

– Ничего себе! Полина, какая вкуснятина на ночь глядя! – пошутил Юра.

– Давай ешь! И я чаю выпью с бутербродом. Кстати, помнишь, ты меня балычком с икрой магаданской угощал? Мне так понравилось, что теперь в специализированном магазине всегда покупаю и рыбу, и икру. Тебе бутерброд сделать?

– Не, Полин, спасибо. Я пирога поем! Аромат-то какой!

Они приступили к еде, болтая и смеясь при этом. Им было хорошо, уютно, тепло и комфортно, но и Полина, и Юра чувствовали небольшое напряжение. Оба понимали, что надо будет поговорить и решить, что делать с тем, что произошло между ними. До этого они были друзьями – а теперь кем стали друг другу? Но сейчас оба ощущали, что именно сейчас, за столом, для этой темы пока не время, и поэтому Полина расспрашивала Юру о его проекте, о Колыме вообще, о его работе и вообще живо интересовалась всем тем, чем занимался Орлинский.

Ужин закончился.

– Юр, иди в спальню. Кровать постелена. Телик включи, а я пока тут приберу, – сказала Полина, поднимаясь из-за стола.

– Понял вас, дорогая Полина Викторовна. Всё было очень вкусно! – он обнял её и притянул к себе. – Очень вкусно, должен признаться! – добавил он, при этом ущипнув Полину за ягодицу. Он смешно ойкнула и, смеясь, хлопнула его по плечу.

– Иди, иди! – и она мягко оттолкнула его от себя.

Орлинский прошел в спальню, лёг на кровать, вытянулся, включил телевизор и нашёл канал с какой-то голливудской драмой. Спальня была просторной, воздух – свежим, с запахом жасмина. Время было около полуночи. Юра решил, что надо непременно до полуночи поговорить с Полиной, иначе потом будет сложнее.

Через несколько минут в спальню зашла она – в прозрачном пеньюаре, стройная и лёгкая. Экран телевизора, который осветил её фигуру, подчёркивал её женственность и кошачье изящество. Она тихо легла рядом, потом перевернулась на живот, подпёрла подбородок руками и, глядя в глаза Юре, произнесла:

– Юра… Хочу тебе сказать…

– Полин, дай я начну на правах старшего, хорошо? – и он рукой коснулся её лица. Она прижала его мужскую квадратную ладонь воина к своей щеке обеими руками и, закрыв глаза, шёпотом произнесла:

– Говори. Я слушаю.

– Мы знакомы с тобой достаточно давно. У меня такое ощущение, что у нас тобой был затянувшийся платонический роман – говорю «был», потому что сегодня этот платонический роман закончен. Плохо это или хорошо, я не знаю. По крайней мере, лично я сейчас не знаю. Что будет дальше, я за тебя решать не могу, ты женщина свободная. Ты мне нравишься. Очень. После знакомства с тобой я опять вдруг стал писать стихи, представляешь? Крайний раз у меня вдохновение такое было аж в старших классах. Посвящал стихи одной девочке. И тут появилась ты. Полина, в общем, ты для меня стала музой – и не только в творчестве, но и в жизни. Просто подумаю о том, что ты есть – и сама мысль уже в радость. Люди мы занятые, часто видеться не можем. Ты в работе, я тоже. Из твоего блога или из новостей я узнаю, где ты, что делаешь. Отвлекать от дел праведных не хочется. Встречи наши – редкие, значит, так надо. Ни ты, ни я не навязывались друг другу. Но я видел, как и ты, что взаимная симпатия есть и никуда её не денешь. А сегодня я просто в этом уверен.

Орлинский улыбнулся и поцеловал Полину в носик.

– Я хочу тебе сказать, что по-прежнему всегда буду рядом. Хотелось бы, конечно, с тобой чаще видеться. Надеюсь, и тебе тоже… – Юра хотел сказать что-то ещё, но замолчал, потому что точно знал, что она всё знает и всё чувствует. И, если надо, Полина его спросит сама, а он, конечно, ответит.

– Юра… – она потянулась к нему, крепко взяла за руку, прижалась к его плечу и, глядя в потолок, своим нежным голосом тихо продолжила:

– Юр, я всё знала, всё понимала. Видела твое отношение ко мне. Я реально тебя интересовала просто как женщина. И, если честно, я понимала, что наш затянувшийся «платонический роман», как ты это правильно назвал, надо заканчивать. И того, что сегодня случилось, я хотела сама. И я не разочарована, я счастлива, что не ошиблась в тебе и как в человеке, и как в мужчине…

Она ещё сильнее прижалась к его плечу.

– Слышишь меня? Юр, пусть всё идёт, как идёт. Мы взрослые люди, у каждого своя жизнь и…

– Полина… Мне хорошо с тобой, надеюсь, и тебе тоже, жизнь продолжается и мы сделали шаг навстречу друг другу. Я хочу тебя чаще видеть и слышать… и целовать.

– И я! Я тоже хочу быть с тобой!

Полина обняла своими узкими прохладными ладошками голову Юрия и прижалась к его губам в долгом поцелуе. Орлинский обнял её, перевернул на спину, посмотрел ей в глаза. Это был взгляд женщины, которая