Тот тоже постоянно влезал в драки.

Но забрать материалы дела у Лемигова нужно будет. Как и поговорить с ним, чтобы узнать подробности. Есть моменты, которые не передашь на бумаге. Поведение свидетелей, общую атмосферу, тон, слова, жесты. В деле важно все, начиная от слухов и заканчивая возникшими у следователя в работе подозрениями.

— А они не у него. А у нас почти все, — снова ответила Дарья на невысказанный вопрос. — Степан принес папку, когда нес ее сдавать в архив, и забыл. А я не относила, потому что сам должен ходить и оформлять все правильно, не я же бегать буду. Но я напоминаю ему об этом постоянно, что это за привычка — бросать в лаборатории у нас свои документы, — чуть мстительно закончила Дарья, и Гуров рассмеялся.

Вот же достал Лемигов Отдел судебной экспертизы Главка.

— Натрави на него в следующий раз Мегер… Матильду Давтяновну, твое суровое начальство, и будет он потом ходить тихим.

— Она его обожает, — мрачно сказала Дарья, продолжая при этом делать свою работу. Руки эксперта буквально порхали над телом, собирая какие-то видимые только ей улики и следы.

— Ладно, вернемся к телу, тем более что майор сейчас в Обнинске, в местной командировке, — устало сказал генерал. — Пакуем тело или пока еще будете осматриваться?

— Нет, я могу ее уже забирать, если только Лев Иванович еще хочет что-то посмотреть, — предложила Дарья.

Гуров покачал головой:

— Забирайте, но в офисе я еще побуду. А где остальные сотрудники?

— Алена Сергеевна дала всем оплачиваемый отпуск, — ответила невысокая молодая девушка. Она появилась за спиной полковника совершенно беззвучно. И именно эта девушка, как вспомнил полковник, принесла вторую чашку кофе генералу, когда они были за дверью. Такой способностью быть незаметной, но в то же время всегда рядом обычно обладают личные помощники или очень хорошие секретари, что, по сути, чаще всего одно и то же.

— Это Кристина Кувшинова, помощница убитой, — представил ее генерал.

— Алена Сергеевна не отвечала на письма и телефонные звонки два дня. Но такое бывало раньше, когда она сопровождала важных гостей в поездки, и я не волновалась. Раз в два дня я приезжала в офис, чтобы открыть его и посмотреть, как тут идет ремонт. Сегодня я приехала и нашла Алену Сергеевну.

Пока она говорила, Гуров очень внимательно наблюдал за женщиной. За ее мимикой, взглядами, жестами. Первое впечатление после такого шока — самое важное. Не каждый человек, найдя труп, даже если он не знал этого человека раньше, может оставаться спокойным.

Кристина говорила спокойно, чуть отстраненно, вообще не используя в разговоре мимику.

— Кристина, одну минуту, извините, пожалуйста, — неожиданно твердо, хоть и очень вежливо, прервала девушка Дарья. Потом виновато посмотрела на Петра Николаевича, быстро встала, подошла к Кувшиновой, посмотрела ей в глаза. Потом попросила поднять и вытянуть обе руки, покачать головой и тут же, так же ничего не объясняя, вызвала скорую.

— Сосудистый криз, мне кажется, может быть угроза инсульта, — сказала Дарья, усадила все еще остающуюся ко всему безучастной Кристину на кресло и пошла за водой, после чего собралась к машине, сказав, что там есть аптечка.

— Аптечка вон там, в столе. — Кристина подняла руку, вернее, попыталась ее поднять, чтобы показать на стол. Но руки, кажется, перестали ее слушаться, и девушка со все тем же удивительным спокойствием посмотрела на предавшую ее внезапно часть тела.

Вот это было, наверное, все-таки пострашнее трупа, лежавшего на полу, — видеть, как то, что показывает нас живыми: эмоции, мимика, живость взгляда — все это стирается с лица человека. Кристина была мертвенно бледной, над губой блестели капельки пота, но при этом кожа была холодной и какой-то резиновой, безжизненной на ощупь. Лев взял ее за запястье, чтобы пощупать, есть ли у нее пульс и не падает ли, и понял, что вся безучастность Кристины и спокойствие на самом деле были признаками того, что ей очень плохо. И плохо, что он не сразу заметил это. Тут, наверное, каждая минута на счету, если это инсульт? Хотя девушка такая молодая. Дарья тем временем священнодействовала. Она смешала какие-то таблетки, которые нашла в аптечке и у себя в чемоданчике, что-то там добавила, долила, потрясла и быстро заставила Кристину выпить смесь. Потом дала ей воды и стала постоянно говорить с девушкой, спрашивала, сколько времени, буквально заставляя ее отвечать, определять время по часам со стрелками, считать от девяноста девяти до одного.

Тут приехала скорая, Дарья назвала все препараты, что дала Кристине, и девушку, положив на носилки, унесли. Все это заняло не больше пятнадцати минут, но всем, кто был там, показалось, что почти вечность.

— Даша, что это было? Как ты поняла? — спросил Петр Николаевич, когда Дарья как ни в чем не бывало вернулась к подготовке трупа к транспортировке.

— Вы обратили внимание, что она не отвечала на ваши вопросы, а говорила просто сама по себе? И еще у нее были зрачки разного размера. Один раскрылся так, что радужка была почти черная, а второй стал крошечным. Это признак того, что все плохо. — Дарья вздохнула. — Довезут, я думаю, что у нее какое-то нарушение кровообращения в голове на фоне стресса. Если бы инсульт, она бы одну руку не смогла поднять, а так она не смогла поднять обе на нужную высоту, может быть… Да, я думаю, что сильный сосудистый криз на нервной почве.

Зайчикова вздохнула. Было видно, что она волнуется.

— Даш, забирай тогда тело к себе, а я тут еще пошуршу, хорошо? — попросил Гуров. Дарья кивнула, генерал тоже уехал, и Лев остался один, за исключением подпиравшего стену молодого оперативника, и решил еще раз осмотреться.

Офис был, если можно так сказать, стерилен. Никаких папок с отелями, с фотографиями, никаких дипломов и свидетельств, которыми обычно украшают стены офисов. Хотя, конечно, их могли убрать из-за ремонта. Мебель была дорогая, очень качественная, вся закрыта специальными чехлами на время ремонта.

А вот стена, в которой пытались спрятать тело, вообще не