— Наконец-то! — воскликнул режиссер и привстал с дивана. В его руке болтался пузатый бокал с остатками коньяка. — Лев Иваныч, греби сюда! Маша! Машуня! А мы-то думали…

Маша быстрым шагом приблизилась к компании, Гуров пошел следом, стараясь не задевать стулья. Но парочку все-таки зацепил. Стулья оказались легкими, будто бы пластиковыми, хоть на вид выглядели солидно.

Бурчак прижал Машу к груди свободной рукой. Александр сразу же подвинулся, освобождая для нее место, но садиться Маша не стала. Потянулась к Алле, прижалась на мгновение щекой к ее щеке, а Глебову дружелюбно кивнула.

— Что вы будете? — Бурчак схватил Гурова за плечо. — Тебе же можно сегодня выпить, Лев Иваныч? Не на службе же. Давай поухаживаю. И Маша. Машенька моя! Машуня моя. Чего тебе хочется?

— А что есть? Вино есть? — оживилась Маша и села на диван. — Ох, а тут прохладно. Вино. Я буду вино.

— А ты, Лев Иваныч? Коньяк хорош.

Бурчак качнул бокалом в воздухе.

— Могу и коньяк, — сказал Гуров. — Ты сиди, я сам налью. Скажи только где.

— А вон там, в углу, стоит стол с напитками.

— И вина мне, Лева, — попросила Маша.

— Вина ей, вина, — напомнил Гурову режиссер и упал на диван. — Вы поздно, Маша.

«Мы поздно, да, — подумал Гуров, направляясь в дальний угол зала, где на столике у стены увидел целую батарею бутылок со спиртным. Тут же можно было выбрать подходящий бокал. — А вот вы, кажется, уже набрались».

Приходить туда, где все уже изрядно приняли на грудь, Гуров не любил. Даже, если честно, терпеть не мог такую обстановку. Каким бы ни был повод или причина… он старался побыстрее отстреляться и уйти. Но сегодня так сделать не получится. Не его это вечер, а он вроде бы как сопровождающий. Черт возьми, придется догонять остальных хоть как-то.

— Машуня моя, Машунечка, — не унимался Бурчак.

Гуров обернулся и насмешливо взглянул на компанию. Никакой ревности к Бурчаку у него не было, как и к его помощнику. Гуров лично был знаком со съемочным процессом изнутри и, прости господи, однажды даже удостоился чести быть свидетелем съемки постельной сцены с участием своей жены. Он и не ожидал, а если бы знал, то ушел бы куда-нибудь, но посмотрел и… успокоился. Потому что «интимные» игры перед камерой оказались не более чем нелепой имитацией, и поверить в то, что зрители позже увидят на экранах, смог бы только слепой. Маша и ее «любовник» настолько не подходили друг другу, что Гуров не знал, что и думать. Они там что, не могли найти других актеров на эти роли? Похаризматичнее, пораскованнее. Поопытнее, в конце концов…

Гуров откупорил бутылку пива и наполнил свой бокал. Попробовал, посмаковал на языке. По телу разлилось тепло. Наполнив бокал жены вином, Гуров решил вернуться к народу, несмотря на то что не очень-то и хотелось. Опять же, именно к тем, кто здесь присутствовал, он относился ровно, но скоро наверняка ведь пойдут разговоры на темы, в которых он попросту не шарит.

Он не ошибся. Во время его отсутствия Бурчак, видимо, решил вспомнить прошлое. В этом самом прошлом, как выяснилось, принимали участие все присутствующие. Бурчак стоял лицом к гостям и что-то оживленно рассказывал.

— А я такой говорю: «Сашка, значит?» — радостно захлебывался Бурчак, указывая на своего помощника. — А он мне: «Зовите меня Александр Петрович». И так важно, главное! Но я запомнил. Сашкой его больше не называл, тогда был всего один раз. Но он у меня, конечно, молодец.

Бурчак опустил руку на плечо Александра. Тот холодно улыбнулся и аккуратно высвободился. Режиссер этого даже не заметил.

— Это ведь именно он тебя порекомендовал на эту роль, Маша, — объяснил Бурчак. — Ну представь: передо мной лежит сценарий, только принесли. Я пытаюсь все это… как бы… переварить. Потому что история тонкая, атмосфера давящая, а нужно не только сыграть, а еще и прожить. Смотрю и понимаю, что если упущу эту историю, то буду сильно жалеть. Но у меня как обычно бывает?

— Обычно ты сразу понимаешь, кто именно должен сыграть ту или иную роль, — проронила Алла. — У тебя сразу перед глазами проносится калейдоскоп лиц кандидатов, ты не можешь думать ни о чем другом… И так далее. Слышали. Что там дальше?

Гуров с любопытством взглянул на Машу. «Ничего себе, — читалось в его взгляде. — Она же его совсем не уважает». «Не вникай, — на мгновение закатила глаза Маша. — Это их кухня».

Но Бурчака слова Аллы не задели. Во всяком случае, он не показал вида. То ли был уже достаточно пьян для того, чтобы что-то замечать, то ли привык не реагировать на подобные выпады. Он просто решил продолжить.

— И тут мне Александр сказал про Машу.

— Напомнил, — поправила его Маша.

— Напомнил, — согласился Бурчак. — Прости, дорогая. Я о тебе не забывал. Но не тебя я увидел в главной роли. Не тебя, хоть ты тресни!

— Ты увидел меня, — произнесла Алла. — И даже позвонил.

— А ты отказалась, — парировал Бурчак.

— И правильно сделала. Если бы ушла сниматься к тебе, то пропустила бы съемки у…

Она назвала фамилию известного режиссера. Даже Гуров о нем слышал и знал, что к тому очереди выстраиваются — лишь бы мелькнуть в каком эпизоде, даже молча. Даже бесплатно.

— Ну ладно, — строгим тоном заявила Маша. — Хватит уже. Ты мне скажи честно, Фима. Я ведь справилась?

Александр скромно потупил взор. Гуров угадал, что сейчас наступит его звездный час.

— Ты? Никто другой бы не смог так, как ты. Александр! Вот кто увидел тебя в главной роли первым.

— Да ладно вам, — отмахнулся Александр и легко поднялся с дивана. — Где здесь туалет? Кто-нибудь знает?

— Вниз спустись, а там налево, за гардиной дверь, — объяснила Алла. — Потом расскажешь.

— Что? О чем я должен рассказать? — не понял Александр.

— Об интерьере, конечно, — рассмеялась Алла. — А ты о чем подумал? Совсем больной?

— А что там с интерьером? — стало интересно Гурову.

— Во всяком случае, я такого раньше не видела. Там комната размером с… не могу объяснить. В женском туалете можно поселить футбольную команду, — Алла развела руки в разные стороны, демонстрируя размеры уборной. — На полу розовый ковер, а пахнет там дорогим парфюмом. Не сортир, а