так же, как и Хохлов, искали вход в спецзону. Только они искали по чертежам, изнутри здания, так же, как и Хохлов. А вот его тесть, электрик-инкассатор Ванин, царствие ему небесное, в свое время нашел ход по электропроводке и обследовал весь этот участок… Куда кабели ведут… Он и обнаружил тот самый подземный выезд из гаража в Партийном переулке, и потом во время путча он вместе с подельниками просто обогнули квартал, оставив Монетный двор и универмаг позади, и спрятали инкассаторскую машину там, внизу. Сначала они все трое выжидали, не трогали клад, чувствовали, что они на подозрении, а потом двоих из них прикончили. А Ванин… Этот бедолага сам себя перехитрил. После убийства подельников затаился на несколько лет, деньги достать из тайника страшился, ждал, когда и про него и про пропажу все позабудут. А потом серьезно заболел, тут уж стало не до спусков в подземелье в одиночку – операция за операцией, по нескольку месяцев на больничной койке, и так год за годом. Все откладывал, надеялся на выздоровление, а потом уже ничего не оставалось, как «завещать» тайник со всем его содержимым Веронике и, как он надеялся, ее будущему мужу Хохлову. Кстати, на днях у этого нашего кладоискателя суд был… Отделался штрафом за мелкое хулиганство, за всю эту свою звуковую мистификацию. И в конце концов после всех этих поисков и хитросплетений лишь Марку Южному удалось обнаружить тот ход и подъемник. Нашел он потом и машину с кладом… И конечно же, он сразу забыл про своего босса. А ты правильно все тогда решила, – при этих словах Гущин, всегда мудрый Гущин остро и пристально смотрел на Катю. – У тебя не было выбора. Дело об убийце-имитаторе в универмаге… вот наш оперативный приоритет, а та машина с золотишком… Ну, либо маньяк-имитатор, либо клад, давно списанный со счетов, всего и сразу, как говорится, в одну руку в такой ситуации не ухватишь. Считай, что с инкассаторской машиной нам просто не повезло.
Конечно же…
Катя изложила все происшедшее в Партийном переулке в рапорте, впрочем, кое-каких деталей в этом рапорте все же не хватало. И каждый день ждала новостей о задержании.
Марка Южного объявили в федеральный розыск, даже связывались с украинским МВД.
Но, видно, те два часа форы, о которых он ее просил, сыграли свою роль.
А однажды поздним вечером в дверь Катиной квартиры раздался звонок.
Она глянула в «глазок» – никого. Открыла дверь и на пороге едва не наступила на маленькую коробку из алого сафьяна. Внутри лежал браслет. Не гранаты – крупный розовый драгоценный жемчуг…
Подарок нездешних земель, Каймановых, пиратских, свободных островов.
Там, за горизонтом, в миражах и обманах…
Катя улыбнулась и, не трогая жемчуга, оставила подарок за дверью.
Татьяна Степанова
Тот, кто придет за тобой
«В своих романах я перебил столько людей, что им не хватило бы места на нашем самолете. А вот в жизни впервые столкнулся с насилием. Извините, если... я вел себя не так, как положено».
Стивен Кинг. Лангольеры
Глава 1
ШОРОХИ В ТЕМНОТЕ
Кто-то сказал, что там нет дна.
Сколько ни бросай камни...
Но это оказалось не так. Первый же брошенный туда, вниз, камень отозвался глухим всплеском.
– Осторожно, ты ее заденешь!
Да, да, конечно, она же там, внизу...
Слабый ветерок принес аромат шалфея и мяты. И еще пахло чем-то очень сильно – густой, животный запах.
Ферма – совсем рядом располагалась ферма и колодец...
Этот колодец... из него, наверное, поили скот.
На утоптанной площадке в землю был врыт низкий бетонный желоб – считалось, что по нему, когда включат насос, вода потечет, журча, наполняя поилку почти до краев.
Насос никогда не использовали. И коровы никогда даже близко не подходили к этому месту. Так чьи же следы отпечатались на влажной земле?
Солнце село, и по небу плыл, как лодка, бледный двурогий месяц, иногда цеплявшийся за рваные края облаков. Выглядел он плохо – словно больной, изъеденный проказой...
Царила тишина. Ни щебета птиц, ни гула машин на шоссе, пронзавшем лес, как стрела. Что-то неестественное во всем этом вязком тягучем безмолвии, как во сне...
Только они не спали. Их было четверо, и машина их, ярко светя фарами, стояла на краю лужайки.
Один из них держал в руках длинную веревку. Другой, опершись на бетонный край, заглянул вниз, в колодец.
Третий молча курил, смотря, как месяц на последнем своем издыхании борется с волной туч, как пловец... как больной, сбежавший из лепрозория...
Лучше утонуть, чем сгнить заживо...
А если не сразу утонешь?
Там, внизу, воды немного.
Но что же там тогда еще, ведь говорят, там нет дна...
Четвертый, с минуту наблюдая, как его товарищ медленно, словно нехотя, разматывает веревку, вырвал ее у него из рук.
– Что ты копаешься, болван? Она же там, внизу!
В это мгновение из колодца раздался звук... всплеск...
– Я же сказал, не смей бросать туда камни!
– Я ничего не бросал, – тот, кто смотрел вниз, испуганно отпрянул.
– Видел ее?
– Там темно.
– Я сейчас привяжу веревку к машине. Один сядет за руль, двое будут страховать, один спустится туда.
Он быстро пошел к машине, подогнал ее близко к колодцу, привязал веревку и...
– А кто спустится? – спросил тот, кто курил.
– Ты.
– Может, сам?
– Она там, внизу.
Утонуть лучше, чем заживо сгнить в протухшей воде. Барахтаясь и крича, сначала умоляя о помощи во всю силу глотки и легких, а потом просто плача, скуля и воя, затем лишь шепча пересохшими растрескавшимися губами... Столько воды, а не утолить жажды... И не утонуть, и не задохнуться...
Шепот...
Шорох...
Шорохи там, в темноте...
Там, внизу, как в аду – все призрачно и нет никакой веры происходящему, пока не увидишь своими глазами...
Тот, кто стоял у колодца, достал карманный фонарь и зажег. Пятно света выхватило стебли пожухлой травы и смятую пачку от сигарет. И край бетонного желоба, укрепленного на ржавом каркасе ржавыми болтами.
И тут где-то далеко за лесом завыла сирена «Скорой помощи», и сразу за этим звуком другие звуки хлынули потоком: рев грузовиков, мчащихся по шоссе, свисток отходящей от платформы пригородной электрички, семь нот, спотыкающаяся гамма, сыгранная чьей-то нетвердой рукой на черном пианино, привезенном вместе со старым барахлом на дачу...
Там, за лесом, где дома и участки...
Где
