— Лев Иванович? — поднял он глаза на полковника. — Что со мной случилось, я ничего не помню…

— Добрый вечер, Женя. Вы отравились клофелином, оставив предсмертную записку, в которой написали чистосердечное признание в том, что убили своих тещу и тестя, а также младшего брата вашей жены — десятилетнего Мишу Марьина. Вы получше не придумали способа уйти из жизни? И откуда у вас столько клофелина, вы что, с проститутками дружбу водите? — Гуров специально провоцировал Тополева, ему важна была реакция парня.

— Что? Я ничего не писал… Какие проститутки, вы о чем?

— Женя, вы находились в коме две с половиной недели. Вы помните свой последний вечер перед отравлением? Рассказать сможете под протокол?

— Да, конечно… А что рассказывать? Вечером мы с Лилей поужинали, ей плохо очень было, она все время винила себя в гибели брата, в какой уже раз говорила, что, если бы мы приехали на дачу к ее родителям на пару часов пораньше, мальчик бы остался дома и не погиб. Мы выпили красного вина, Лилька еще и виски — много. Меня довольно быстро потянуло в сон. Я отрубился, больше ничего не помню, проснулся тут, в больнице. Это все. Но подождите… Я ничего не писал. Какая записка, где она была?

— В вашем ноутбуке. — И Гуров показал ему на своем мобильном фото якобы написанного Тополевым предсмертного послания.

Тот прочитал. Помертвел лицом. Долго молчал. Потом решился.

— Я догадывался, что все это не по-настоящему… Наверное, всегда знал, что это — все сказка. Или нет, Лев Иванович, даже не сказка — морок. Только мне было непонятно: если Лиля подстроила нашу с ней встречу, ее любовь ко мне, зачем ей это? Она же могла выбрать любого парня с курса — любого! Понимаете? Почему я-то? Я не спал в ту ночь, когда погибли Лилины родители, я нервничал очень, и я ревновал Лилю.

— Ревновали? Почему?

— Она всю неделю куда-то уезжала после полуночи, на три-четыре часа. Я делал вид, что спал, она, похоже, верила, а может быть, ей было все равно. Приходила эсэмэска на ее телефон, она тихонько вставала с кровати, одевалась и исчезала. Возвращалась под утро. В ту ночь я подумал, что ее любовник приехал сам к ней, я слышал приглушенный разговор в коридоре, она все время говорила: «Макс, нужно еще немного подождать, Макс, все будет попозже». А потом… Потом она сказала: «Макс, я так тебя люблю, я все для тебя сделаю. Ты — мое небо, ты — моя сфера, ты — моя жизнь…» Знаете, я хотел после этого убить… Не ее — себя. Я понял, что нужен был Лиле для каких-то определенных целей, только не знал, для каких именно. Но ведь через три месяца после свадьбы женщина не может говорить такие вещи другому мужчине, правда? Я оделся, вышел в коридор, хотел поговорить, собрать свои вещи, уехать. Но сначала я должен был понять, зачем ей все это было нужно. Знаете, у меня нет никого, кроме нее. Не было, — поправил Евгений.

— Вы пошли в ту ночь за Лилей, и что вы увидели, Евгений?

— Она перетащила тело отца с дивана на пол. Потом положила рядом с ним ружье. Это она их убила, Лев Иванович. Я, когда все это увидел, понял, что не смогу с ней поговорить ни о чем. И я испугался, Лев Иванович. Ее испугался. Если она мать и отца так легко на тот свет отправила, что говорить про меня? Она это из-за денег, из-за наследства, да?

— Да. Выздоравливай, Женя.

— А что теперь будет? Где Лиля?

— В бегах твоя Лиля. Если будет доказано, что ты не являлся соучастником преступления твоей жены, тебе ничего не будет. А ее мы объявили в федеральный розыск.

Лиля сидела за столом и смотрела на то, как Макс уплетает завтрак. Она была счастлива, у нее все получилось. Ну, почти все. Они познакомились два года назад на вечеринке. Лилю туда пригласила подруга — светская львица, как сейчас говорят. Татьяна была из богатой семьи, как и Лиля, отец занимал высокий пост в местном «Белом доме», так что интересы у них совпадали. Она влюбилась в Печерского сразу, как только увидела, и сразу начала ревновать — ко всем девушкам на тусовке. Подошла к нему сама, первой.

— Поехали со мной, — глядя прямо парню в глаза и медленно потягивая коктейль, сказала она.

— Поехали. — Тот растерялся и был заинтригован одновременно.

Они уехали на съемную квартиру в городе, которую Лиля держала как раз для таких случаев, родители об этом запасном аэродроме, разумеется, ничего не знали. Через неделю Макс переехал к Лиле с вещами, и именно к нему она ездила от Жени. Последнего она выбрала в качестве жертвенного быка, планируя свалить на него убийство брата и матери с отчимом. Но в последний момент все пошло не так, имитацию расправы отчима с Ириной и якобы его самоубийство группа Гурова отмела сразу. Так что у Лилии не осталось даже минимального количества времени, чтобы подготовиться к «самоубийству» мужа.

Она запсиховала и просто напичкала клофелином его бокал с вином, надеясь, что Евгений не придет в себя и уйдет из этого лучшего из миров, а она хотя бы сможет собрать деньги и драгоценности матери за время расследования. Но Женя выжил, чем очень разочаровал и разозлил Лилию. К чести Макса нужно сказать, что он не был подельником своей подруги — он вообще ничего не знал о ее планах, кроме того, что Евгений ее муж, но Лиля наврала, что женаты они уже год и вот-вот разведутся, потому что Женю она никогда не любила и хочет быть только с Максимом Печерским.

Для того чтобы пересидеть и дождаться, когда закончится расследование, Максим предложил Белоруссию — небольшой туристический город Пинск. Ему нравились старинные города с богатой историей, а, согласно легенде, первое упоминание о Пинске датировалось 1097 годом, и он упоминался в «Повести временных лет». Сегодня в центре Пинска появился знак детинца, установленный к 900-летию города. Именно тут находился деревянный замок, первый деревянный храм и древний город. Они нашли объявление в интернете о сдаче дома за городом и поехали туда. Их встретил пожилой хозяин жилища, который представился Иваном Никифоровичем. Он внимательно посмотрел на новых гостей, потом улыбнулся и пригласил в дом. Вечером организовал домашнее вино и более близкое знакомство. Иван Никифорович вдруг разговорился и рассказал историю своей жизни.

Два года назад 70-летний Иван Никифорович сидел рядом с