Больше всего Гуров не любил, когда начинают задевать личное. Даже если слегка, даже если кончиками пальцев, даже если имеется какой-либо призрачный намек на его семью. Потому мигом отрезал пути дальнейшего обсуждения:

— Я правильно понимаю, что вы признаете, что совершили убийство Сицкого Ильи Ивановича?

— Согласитесь, эффектно вышло?

— Отвечайте на мой вопрос!

— Да, признаю. На сцену, как я и планировала, конечно, не вышла, хотела-то со всей помпезностью и фанфарами, однако переступить через его труп удалось!

— В вашем дуэте за медицинские препараты отвечали вы?

— Относительно. Мы же вместе работали как-никак, в основном Егор говорил, как и что, что смешивать, в каких пропорциях, а я исполняла, либо таскали по чуть-чуть по очереди. Все же задокументировано, все препараты в нужных дозировках.

— Как происходила кража?

— Как сказать…

— Как есть, — сказал полковник строже.

— Списывали. Месяца три-четыре оставалось до окончания срока годности, ну а мы чуть пораньше.

— Изготовление веществ для отравления людей, включая применение седативных, осуществлялось в вашей квартире?

— Да… но мне за это, признаться, стыдно. Это единственное, за что мне действительно стыдно, и я раскаиваюсь.

Минуту спустя она добавила:

— Вы получили деньги? Там была записка.

— Вы сейчас про взятку?

Женщина поморщилась, будто съела что-то неприятное на вкус.

— Нет. Эти деньги вообще были не вам. Я их оставила и написала специально записку, чтобы эти деньги пошли на лечение тех людей, кто пострадал из-за нас, а также тем семьям, кому сейчас хуже всего…

— По этому поводу я имею право не докладывать вам о следственных действиях.

— Понятно все. Себе в карман положите. Я же еще специально вас так зацепила… а в записке была истина. Ай-й-й… плевать. Так всегда. Хочешь как лучше, а выходит только хуже.

— Заканчивайте нести ересь! — Гуров нахмурился. — Вы понимаете, что ваше баловство с медикаментами — это серьезно? Убийства и кровь на ваших руках — это не сценарий к спектаклю? Что все, что вы совершили вкупе, — это ничуть не игра?! Ирина, шутки кончились. Цирк уже давно уехал, а вы останетесь в местах…

— Я знаю! — перебила опера Лыкова. — Я все знаю и все осознаю… испортила себе жизнь… но он портил гораздо больше жизней. Так что я все сделала правильно!

Гуров приложил одну руку к лицу, понимая, что всегда все одно и то же. Меняются лишь ситуации, лица, погибшие и цифры, что назначаются далее в зале суда.

— Прощайте, Ирина! — произнес Гуров тихо, а затем громко добавил: — Увести!

Прежде чем выйти, Лыкова остановилась, еще раз взглянула на полковника и, насколько ей позволяли браслеты на руках, правой рукой по-актерски повела в воздухе, сопроводив все красивой улыбкой, которой, видимо, после всех спектаклей она освещала зал благодарных зрителей, что рукоплескали ей не жалея ладоней, и прозвучало из ее уст:

— Театр требует жертв!

Тяжелая дверь захлопнулась с протяжным скрипом.

⁂

Через несколько дней на бланке заявления на отпуск наконец была проставлена печать и оставлена закорючка, подписанная рукой начальника. Гуров, приободрившись, сел в такси и включил прямой эфир на одном из сайтов структуры.

С экрана телефона на него смотрел под сияющие вспышки фотокамер, окруженный десятком микрофонов и, судя по выражению лица, привычно недовольный этой публичностью генерал Петр Николаевич Орлов. Начальнику Гурова и Крячко не нравилась парадная форма — жала, как он сам признавался. Не любил он и пресс-конференций. Но порой иного выхода не было. И он, что называется, держал марку.

— Да, я согласен с вами, дело было невероятно сложное. Но занимались этим наши опытные сотрудники! Два наших, не побоюсь этого слова, орла — Гуров и Крячко — гордость управления! В минимальные сроки выявили тех, кто причастен к…

Далее полковник слушать не стал. Лишь улыбнулся, убедившись, что все наконец закончилось и очередное дело подошло к своему завершению.

До нужного места Гуров добрался быстро.

Полковник расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, так как почувствовал, что в связи с большим прибытием народа в уже знакомом помещении становится чуть душновато. В этот раз он предпочел не облачаться в пиджак, несмотря на то что был как выбор, так и время приобрести не тесный, как в предыдущий раз, элемент одежды, и сегодня тоже обошелся без галстука. Однако не прошло и минуты, и в зале включили кондиционеры.

— Хорошо, когда все на своих местах и работает как часы, — сказал Крячко, сидящий справа от Льва Ивановича.

Гуров лишь качнул головой в подтверждение, тут же бросив взгляд на часы. «На самолет бы успеть», — подумал он, уютно располагаясь в кресле. Рука несколько машинально потянулась к брюкам. Пощупав карман, мужчина успокоился. Нашатырь, который Гуров теперь брал с собой на всякий случай, был на месте. Только если в предыдущий раз он понадобился, то ныне оперуполномоченный все-таки ставил на то, что сегодня не тот момент.

— А что сегодня ставят? — поинтересовалась Наталья, что сидела ближе к Стасу.

— Пьеса Александра Грибоедова «Горе от ума». У Маши, если я не ошибаюсь, роль Софьи.

Крячко чуть подался вперед, чтобы взглянуть на лицо коллеги.

— Лев, ты меня удивляешь! Ты с каких пор так хорошо в литературе разбираешься?

В ответ он деловито поправил воротник рубашки и так же величаво произнес:

— Стараюсь супруге соответствовать! Творческая личность как-никак! Вот я и подумал, что надо и мне просвещаться!

Стас, подхватив иронию и шутливость друга, также состроил важное лицо.

— Да и вообще, нам, судя по нашей работе, кто уже не попадался, а то ли еще будет… нужно порой и тонкости знать всякие.

— Ты прав.

Люди увереннее стали рассаживаться по своим местам, в зале с нарастанием стала играть музыка, а свет в зале постепенно стал угасать. До того плотно сомкнутые портьеры раскрыли свои объятия для новой встречи с прежними зрителями.

И наконец, началось представление…

Примечания

1

Рок Р. Ю. «Как в лугах незабудок — небе». 1919 г.

2

С. Мар. «Благослови меня, Анатолий…». 1921 г.

3

Б. Садовской. Стихотворения. Рассказы в стихах. Пьесы. Новая библиотека поэта. СПб.: Академический проект, 2001.