— Все хорошо, — твердо произнес Гуров. — И дядя Миша тоже мировой мужик.

— Не ври, Гуров. Я же твоя жена.

— Рванем в выходные к Стасу на дачу?

Маша задумалась на пару секунд.

— А что? Можно, — согласилась она. — Но мне зубы не заговаривай. Что с тобой?

— Мало выпил, — предположил Гуров. — А надо было нажраться, отдохнуть и забыть обо всем. Гордись, между прочим. Мне предлагали отменный коньяк, но я героически отказался. Потому что знал, что должен довезти тебя до дома и уложить спать. Вечер удался, особняк меня впечатлил, интерьерные виды вообще офигенные, хоть я в этом ничего не понимаю. Но заметь, Строева, домой я возвращаюсь именно с той женщиной, с которой и пришел.

— А все потому, что я тоже прописана в нашей квартире, — напомнила Маша. — Ты понравился Алле. Она шепнула мне, что ты стал… другим. В последний раз вы виделись лет пять назад. Говорит, что ты сейчас лучше выглядишь.

— Не знаю, что бы я делал без ее одобрения.

— Я ей ответила точно так же.

Глава 3

Уснуть оказалось не так-то просто. Ни обилие загородного свежего воздуха, которое обычно валит с ног городских жителей, ни усталость от жары, ни даже то немногое количество выпитого не посодействовали крепкому сну. Гуров вышел на балкон в надежде освежиться, но, глотнув порцию горячего воздуха, понял, что спасения не будет и тут. Мысли лениво унесли его назад, в уже ушедший вечер, зачем-то напомнив о том, как обыденно просто вел себя дядя Миша…

— Пойдем, покажу что-то.

Дядя Миша оперся о ручки плетеного кресла, пытаясь подняться на ноги. Получилось у него это сделать со второй попытки. Кресло, натужно скрипнув и дважды выдержав мощный натиск, выстояло. Гуров развернулся в сторону входа в «ресторан», но дядя Миша шагнул в другом направлении.

— Нам не туда.

Гуров последовал за ним. Балкон оказался длиннее, чем казалось, он уходил в обе стороны непонятно еще на сколько метров. Дядя Миша повернул вправо и через несколько шагов предупреждающе вытянул руку назад.

— Тут ступеньки. Осторожно.

Узкая винтовая лестница вела вниз. Гуров уже не знал, чего ему ждать дальше. Убивать его не будут, это он уже понял. Но что именно двигало дядей Мишей? Куда он его ведет? Хочет показать свою коллекцию мягких игрушек или спрятанную от посторонних глаз конюшню?

Но все оказалось гораздо интереснее. Лестница привела в ярко освещенный гараж, двери которого были настежь распахнуты. За ними виднелась часть огромной лужайки, обрамленной забором. Очевидно, травой дядя Миша засадил весь участок.

Посреди гаража стояла машина. Таких Гуров давно уже не видел на улицах Москвы. Да и не только на столичных дорогах подобных автомобилей уже не было. Разве что где-то очень далеко, в забытых всеми богами глубинках.

Это был «ВАЗ–2109» с кузовом цвета спелой вишни. Та самая «вишневая девятка», о которой в свое время многие только мечтали. Вместе с тем именно «девятку» приобретали тогда чаще всего. Да и угоняли не реже.

— Вот она. — Дядя Миша ласково провел ладонью по крыше. — Видал? Ни пылинки. А потому что ухаживаю, люблю и берегу. Хочешь за руль?

— Нет, спасибо.

— Да я разрешаю. Давай. Дороги у нас по ночам свободные, а охрана меня знает.

— Нет, не буду. Выпил, — отказался Гуров. — Да и не водил я такую уже сто лет.

— А то смотри. Если передумаешь, то запросто.

— Похоже, ты считаешь меня давним приятелем? — спросил Гуров, останавливаясь неподалеку от машины. — И как мне к тебе обращаться? Так же, как и все, дядя Миша?

— Миша я. Без отчества, ни к чему это. Ты, вижу, рвешься уйти? Я не держу. Но если бы ты захотел, то ушел бы сразу, как только я напомнил тебе о том, что когда-то мы встречались. Но ты остался. Из-за своей жены, наверное.

— Ты прав. Я здесь из-за нее.

— Тогда пусть нормально проведет время, — отрубил дядя Миша. — Не волнуйся за нее и не рассказывай ей о моем прошлом. Не нужно.

— Она уже в курсе. Твой друг детства только об этом и твердил в твое отсутствие.

— Фимка, — криво улыбнулся дядя Миша. — Я же просил его особо не трепаться… Вот стервец, а?

— Надеюсь, это никак не помешает вашей дружбе.

— Не помешает, — устало отмахнулся дядя Миша. — Можно подумать, я не знал, что он не удержит язык за зубами. Как выпьет, так сразу понеслась. Будьте уверены, про себя тоже не забудет. Наверное, уже успел похвастаться своими отношениями с Ириной Аллегровой.

— С певицей?

— С ней. Он когда-то был режиссером ток-шоу, куда ее пригласили, а после спас ее от фанатов, которые дежурили у входа в телецентр. Она к фанатам отправила свою охрану, а сама укатила с Фимкой на его машине. Вот и весь роман. Но мой приятель до сих пор уверен в том, что она и смотрела на него как-то по-особенному, и искра между ними пробежала, и Аллегрова на прощание даже поцеловала его. А он вроде бы и не хотел этого поцелуя, она сама настояла на этом. Фимка в этом весь — фантазер, увлеченная личность. Но я не для смеха это тебе сейчас рассказал. Все дело в том, что если бы он был сухим реалистом, то не смог бы снимать хорошее кино. Это с виду он болтун и дурилка, а ведь его фильмы никого не оставляют равнодушными.

— Не боишься, что твои новые знакомые не захотят с тобой общаться, если узнают, что ты сидел? — спросил Гуров.

— Не боюсь. А если отвернутся, то много не потеряю. Нет, ты только посмотри на нее, а?

Дядя Миша сел за руль «девятки» и повернул ключ в замке зажигания. По звуку работающего мотора Гуров определил, что машинка и вправду еще рабочая.

Дядя Миша заглушил мотор, выпростал одну ногу из салона, но руки с руля не убрал.

— Пробег небольшой. Техосмотр проходим исправно. Иногда я гоняю на ней по проселочным дорогам. Благо они тут у нас хорошие, а в прошлом году их продлили еще на пару десятков километров, до ближайших деревень, в обе стороны. Такое удовольствие! Иногда заезжаю к одной семье за парным молоком, а на меня смотрят как на призрака. Что я, что тачка моя — оба будто откуда-то вывалились, из какой-то машины времени. Но все-таки берегу малышку. Чаще всего просто прихожу сюда, сажусь, включаю музыку — ту самую, которая в моей молодости из каждого кафе гремела.