В Сен-Клу мадам Шассен покидает поезд и идет домой. Папаша Леско едет до Гарша. Максим д’Отрей, которому надо выходить на той же станции, выслеживает его, запоминает дом, во вторник и в среду бродит вокруг, осматриваясь, а в четверг решается…

«Однако слишком уж все гладко складывается, – размышлял Виктор, расставшись с Вайаном и направляясь к дому барона. – Никогда прежде истина не являла себя столь простым и естественным образом».

2

Виктор поднялся на пятый этаж и позвонил. Почтенная седовласая служанка в очках открыла дверь и, не спрашивая его имени, провела в гостиную.

– Передайте мою визитную карточку, – попросил он.

В комнате, служившей также столовой, стояли стулья, обеденный стол, буфет и маленький одноногий столик; мебель была не новой, но сверкала чистотой. На стенах – благочестивые картинки; на камине – несколько книг и брошюр религиозного содержания. Из окна открывался очаровательный вид на парк Сен-Клу.

В комнату вошла явно удивленная визитом молодая дама. Ее лицо без малейшего следа рисовой пудры и сложная прическа свидетельствовали о полном пренебрежении модой; высокую грудь обтягивало выцветшее домашнее платье.

Но, несмотря на это, она, пожалуй, выглядела бы даже привлекательно, если бы не надменный взгляд и заносчиво вскинутая голова – то и другое, очевидно, соответствовало ее представлениям об истинной баронессе.

– Что вам угодно, месье? – коротко спросила она.

– Я хотел бы поговорить с бароном д’Отреем относительно некоторых событий, случившихся в поезде в понедельник вечером.

– Полагаю, речь идет о краже желтого конверта, о которой мы прочли в газетах?

– Да. Следствием кражи стало убийство, совершенное этой ночью в Гарше. Убит господин Леско.

– Господин Леско? – равнодушно повторила она. – Не знаю такого… И что, уже есть какие-то предположения?

– Никаких. Но мне поручили расспросить всех, кто в понедельник ехал из Парижа в Гарш на шестичасовом поезде. А так как барон д’Отрей…

– Мой муж сейчас в Париже.

Она явно ждала, что Виктор сразу откланяется. Но тот продолжил:

– Господин д’Отрей имеет привычку гулять после обеда?

– Очень редко.

– Однако во вторник и в среду…

– Вы правы, в эти дни у него болела голова и он выходил подышать свежим воздухом.

– А в четверг, то есть вчера вечером?

– Вчера вечером работа задержала его в Париже…

– Он там заночевал?

– Нет, вернулся домой.

– В котором часу?

– Я уже засыпала, но сквозь сон услышала, как пробило одиннадцать часов.

– Одиннадцать часов? Значит, за два часа до совершения преступления. Это точно?

Тут баронесса, которая до сих пор отвечала машинально, с вымученной вежливостью, внезапно осознала, что происходит, бросила взгляд на визитную карточку «Виктор, специальная бригада уголовной полиции» и сухо ответила:

– Я всегда точна.

– Вы успели перекинуться с ним парой слов?

– Разумеется.

– Значит, к тому времени вы полностью проснулись?

Она вспыхнула, словно застеснявшись, и не ответила. А Виктор продолжил:

– В котором часу барон д’Отрей уехал сегодня утром?

– Когда хлопнула дверь в прихожей, я открыла глаза: часы показывали шесть часов десять минут.

– Он с вами не попрощался?

– Это что, допрос? – спросила она уже раздраженно.

– Наши расследования иногда вынуждают нас быть нескромными. И последнее… – Он вытащил из кармана серую каскетку. – Как вы считаете, эта вещь принадлежит барону д’Отрею?

– Да, – ответила она, рассматривая шапку. – Это старая каскетка, которую он не надевал уже несколько лет; она валялась где-то в глубине шкафа.

С какой непосредственностью, а может, по рассеянности она сделала это признание, уличающее ее супруга! Но с другой стороны, не означает ли такое чистосердечие, что в остальных своих ответах она также не солгала?

Извинившись за назойливость, Виктор попрощался и пообещал еще раз зайти ближе к вечеру.

Расспросы консьержки, которую он нашел в ее комнатушке, подтвердили правдивость слов мадам д’Отрей. Барон позвонил около одиннадцати часов вечера, попросив открыть ему, и постучал около шести утра, когда покидал дом. Ночью же никто не входил и не уходил. Так как в здании сдавались только три квартиры, а другие жильцы по вечерам дом не покидали, то наблюдать за входной дверью было несложно.

– А кто-нибудь, кроме вас, может открыть дверь изнутри?

– Без моего ведома – нет, – ответила консьержка. – Для этого надо было бы зайти ко мне в каморку, а я закрываюсь на ключ и на задвижку.

– Мадам д’Отрей выходит по утрам?

– Никогда. На рынок ходит Анна, их старая служанка. Смотрите, вон она, поднимается по черной лестнице.

– А телефон в доме есть?

– Нет.

Недоумевая, Виктор ушел; его раздирали противоречивые мысли.

В сущности, в чем он мог обвинить барона? У него было прочное, подтвержденное алиби: в момент совершения преступления он находился со своей женой.

На вокзале, куда Виктор вернулся после завтрака, он задал вопрос всем, кто там работал: «Не заметил ли кто-нибудь из вас сегодня утром, когда народу еще мало, барона д’Отрея, садившегося в один из ранних поездов?»

Ответ прозвучал единодушно и категорично:

– Нет.

Тогда как он уехал из Гарша?

Всю вторую половину дня инспектор собирал сведения о супругах д’Отрей: опрашивал поставщиков, аптекаря, местные власти, служащих почты. Во время своего турне он убедился, что парочка мало кому внушала симпатию; последним он навестил домовладельца Гюстава Жерома, муниципального советника и торговца лесом и углем, чьи споры с бароном развлекали местное общество.

Месье и мадам Жером жили в красивом доме, где все дышало достатком и благополучием. Однако уже на лестнице Виктор услышал доносившиеся со второго этажа шум ссоры, хлопанье дверей и голоса: мрачный и унылый – мужчины и визгливый и возмущенный – женщины.

– Ты пьяница! Да, ты! Месье Гюстав Жером, муниципальный советник, – пьяница! Что ты делал вчера вечером в Париже?

– Ты же прекрасно знаешь, моя крошка, что у меня был деловой обед с Девалем.

– И конечно, с девочками. Знаю я твоего Деваля, тот еще распутник! А после обеда в Фоли-Бержер, а? Голые женщины? Танцы, шампанское?

– Что ты такое болтаешь, Анриетта! Говорю же тебе, я всего лишь отвез Деваля в Сюрен.

– В котором часу?

– Не могу сказать точно…

– Конечно, раз ты был пьян. Но не раньше трех или четырех утра. Воспользовался тем, что я спала…

Ссора перерастала в настоящее сражение; месье Жером выскочил из квартиры, сбежал, преследуемый супругой, вниз… и в вестибюле обнаружил посетителя. При виде взвинченного хозяина дома незнакомец извинился:

– Я звонил… Но так как мне никто не ответил, я позволил себе войти…

Гюстав Жером, привлекательный мужчина лет сорока, рассмеялся:

– Так вы слышали? Маленькая супружеская сцена… Не придавайте значения. Анриетта – лучшая из женщин…