Вновь наступила тишина.

– Что скажете, капитан Шарплесс? – спросил Рич. – Если все пройдет в соответствии с моими словами, согласитесь ли вы, что я вас убедил?

– Мне все это не нравится! – возразил молодой человек и вскочил на ноги.

– Не нравится? Напомню, вы сами предложили провести эксперимент.

– Да, но я не знал, что́ вы собираетесь сделать. Не знал, что вы собираетесь сделать… такое!

– Если честно, я в жизни не слышала ничего интереснее, – призналась Энн Браунинг.

– И кого же, – спросил Шарплесс, – вы прикажете убить?

– Разумеется, мужа, – удивленно ответил Рич. – Кого же еще?

Фрэнк Шарплесс, изогнув шею, бросил взгляд на Фейна, но если и ожидал от него какой-то поддержки, то не получил ее.

По неизвестной причине Артур, похоже, изменил свое мнение. Некрупный и коренастый, он неподвижно сидел на самом краю кресла, разглядывая начищенные туфли. В руке он держал потухшую сигару. Вдруг он раздвинул пятки врозь, снова свел их, щелкнув каблуками, что выглядело довольно-таки странно, и поднял бесстрастное смуглое лицо.

– Я не одобряю этой затеи. Хотя… Моя супруга не пострадает?

– Нет-нет. Разве что почувствует усталость, когда все закончится. Но если миссис Фейн здоровая женщина без каких-либо комплексов – а я уверен, что так оно и есть, – гипноз не причинит ей никакого вреда.

– Будет ли она понимать, что происходит?

– Нет.

– А позже вспомнит об этом?

– Нет.

– Так вот оно что… – задумчиво молвил Артур, почесал кончик носа ногтем той же руки, которой держал сигару, внимательно посмотрел на Рича, и его губы вновь тронула странная улыбка. – А если допустить – просто допустить, – что в глубине души жена хочет… моей смерти?

Рич оторопел.

– Любезный сэр, – начал он, краснея, – мне не приходило в голову… То есть все так очевидно!.. Мистер Хьюберт Фейн заверил меня…

– О нет, это всего лишь допущение! – твердо повторил Артур. Теперь он улыбался по-настоящему и говорил с таким самодовольством, что произвел бы впечатление даже на членов своего мужского клуба. – Как понимаете, я не намерен обсуждать свой брак, однако скажу следующее: в поисках пары счастливее нас с Викторией вам пришлось бы проделать долгий, очень долгий путь. – Он помолчал. – Некоторые назвали бы мою жизнь серой и однообразной…

– Дорогой мой мальчик, – вмешался дядя Хьюберт, пристально разглядывая абажур, – знай эти «некоторые» тебя так, как знаю я, они не проявили бы столь вопиющей несправедливости.

– …Но я придерживаюсь иного мнения, – заключил Артур, покосившись на дядю. – Продолжайте эксперимент.

Фрэнк Шарплесс сделал несколько шагов, стуча каблуками по паркету и стараясь не наступать на яркие коврики. В черном пиджаке с красными лацканами и тесных брюках того же цвета с алыми лампасами, он, несмотря на по-юношески наивное лицо, походил на Мефистофеля. Он сделал протестующий жест, но не сказал ни слова.

– То есть все согласны? – подытожил Рич. – Отлично!

Он закрыл коробку с револьвером и резиновым кинжалом, после чего передал ее Артуру:

– Подержите ее при себе, мистер Фейн, пока я не дам соответствующую команду.

Затем Рич подошел к двери, открыл ее и позвал:

– Войдите, миссис Фейн!

Глава четвертая

Вики нерешительно застыла на пороге.

Со стороны могло показаться, что она, будто в игре на угадывание, размышляет, какой вопрос задать первым, но в глазах, ярче обычного сверкавших на чистом смуглом лице, читались иные эмоции, и Шарплесс понял, что ей страшно.

– Что дальше? – с сомнением произнесла Вики, и Рич взял ее за руку:

– Пройдите сюда, миссис Фейн, и присядьте на диван. Устройтесь поудобнее.

– Я предпочла бы не сидеть на диване, – остановилась Вики, и по гостиной вновь скользнула мимолетная тень беспокойства.

– Ну что ж, – согласился после недолгой паузы Рич, – попробуем устроить вас поудобнее где-нибудь еще.

Он обвел глазами комнату и подошел к окну, но резкий скрип паркета, как видно, подействовал ему на нервы. Еще раз наступив на проблемную половицу – в порядке эксперимента, – доктор перевел взгляд на противоположную стену комнаты, у которой сидел Артур Фейн с картонной коробкой на коленях.

– Нельзя ли занять ваше кресло, мистер Фейн?

Артур встал.

Торшер находился у дивана, придвинутого к длинной стене напротив камина. Убедившись в достаточной длине шнура, Рич перенес светильник к белому креслу, где только что сидел Артур, и поправил абажур так, чтобы свет падал на будущее сиденье Вики, после чего придвинул кресло вплотную к стене.

– Это вас устроит, миссис Фейн?

– Да, вполне, – кивнула Вики, усаживаясь в кресло.

– Замечательно. А теперь расслабьтесь. Остальным следует сесть поближе, но не слишком близко. Располагайтесь сбоку, чтобы миссис Фейн вас не видела. Да, вот так.

Вики сидела спиной к стене и лицом к окнам примерно в двадцати пяти футах от нее. Шторы Рич задернул, а в углу приметил телефонный столик из полированного красного дерева. Убрав с него телефон, сигаретницу и адресную книгу, доктор перенес столик в освободившийся центр комнаты, после чего вернулся к Вики и объявил:

– Приступаем! Миссис Фейн, вы должны довериться мне. Скажите, вы мне доверяете?

– Пожалуй, да.

– Замечательно, – с напором произнес Рич. В его мягком басовитом голосе появились музыкальные нотки. Он снова повернул абажур, теперь так, чтобы свет падал на его лицо, а из кармана выудил сверкающий новенький шиллинг, и на нем заиграли серебристые отблески. – Миссис Фейн, я буду держать монетку чуть выше ваших глаз. Просто смотрите на нее, не отвлекаясь. Вот и все. Ничего сложного. Вы меня поняли?

– Да.

– Остальных попрошу молчать. Пускай здесь будет очень тихо.

Впоследствии Фрэнк Шарплесс не сумел бы объяснить, каким образом все произошло.

Казалось, гостиная наполнилась негромким голосом, и этот бесконечный шепот уводил присутствующих за барьер между мирами. Слов Шарплесс почти не запомнил, разве что голос говорил о сне, глубоком искусственном сне без сновидений, сне, выходящем за пределы жизни, и этот шепот действовал даже на тех, кто не смотрел на блестящую монетку, за которой мерцали глаза доктора Рича.

Ни тиканья часов, ни ветерка в деревьях, ни чувства времени.

– Усните, – увещевал голос, – погрузитесь в спокойный сон, глубокий сон, усните…

Когда Рич попятился, по телу Шарплесса пробежал холодок, будто к нему прикоснулись льдинкой.

В мягком белом кресле покоилось полностью расслабленное тело Вики Фейн. Когда Рич направил на нее свет, все увидели, что глаза Вики закрыты, а грудь медленно вздымается и опадает в затененной ложбинке между гладкой кожей и лифом фиолетового платья.

Лицо, обрамленное короткими каштановыми волосами, стало безмятежным, веки отяжелели, а губы изогнулись в едва заметной мечтательной улыбке.

Шарплесс, Артур, Хьюберт и Энн Браунинг все еще пытались стряхнуть с себя гипнотические чары, выпутаться из них, как из противомоскитной сетки при входе в дом.

– Она слышит нас? – спросила Энн, машинально понизив голос до шепота.

– Нет, – ответил Рич обычным тоном, отчего присутствующим стало не по себе, и промокнул вспотевший лоб носовым платком.

– Она что, и правда…

– О да. Ее здесь больше нет. Итак, мистер Фейн, не могли бы вы положить кинжал и револьвер на круглый столик, поставленный мною в центре комнаты?

Артур помедлил. Впервые за вечер казалось, что он не в своей тарелке. Достав предметы из картонной коробки, он внимательно осмотрел их, согнул клинок резинового кинжала, а затем, открыв барабан, изучил патроны, после чего снова защелкнул раму.

Презрительно усмехнувшись, будто над самим собой, он встал, сделал несколько шагов и положил револьвер с кинжалом на телефонный столик.

Когда Артур, громко стуча каблуками, возвращался к остальным, произошло нечто непредвиденное. Приотворив дверь, в гостиную заглянула служанка по имени Дейзи.

– Если можно, сэр… – начала она.

Артур обернулся.

– Какого черта вы нам мешаете? – осведомился он. В тяжелой тишине его обычный голос прозвучал на удивление громко и грубо. – Я же говорил…

Дейзи отпрянула, но не сдалась.

– Ничего не поделаешь, сэр! Какой-то мужчина на крыльце спрашивает мистера Хьюберта и отказывается уходить. Говорит, его зовут Дональд Макдональд, и еще говорит…

– Это… – Повернувшись к дяде, Артур сглотнул, но закончил фразу: – Это опять ваш букмекер?

– Сожалею,