– О каком шансе идет речь? – довольно резко осведомился Фаулер. – На вашем месте я бы не заводился. Нам всем некого бояться, кроме человека, подделавшего первую подпись, или же сэра Джорджа, на которого охотились с самого начала. Такой пустяк, как включение или выключение света, не должен иметь большого значения. Будьте уверены, если Фламан захочет причинить кому-либо вред, он сделает это как при свете, так и без него…

Это была неожиданная речь, особенно со стороны обходительного Фаулера. Чтобы понять, какое действие она возымела на нас, он обратил взгляд на Эльзу, и лицо его вытянулось. Та не шелохнулась, не произнесла ни слова, но слезы внезапно навернулись ей на глаза, и она затряслась в тихой истерике. Миддлтон выругался.

– Послушайте, мне жаль…

Но Миддлтон оборвал Фаулера.

– Насколько я понимаю, – сказал он, – никто не возражает против того, чтобы заняться этим делом. Но Эльза этого делать не собирается. Говорю вам: любой, кто попытается ее принудить, наживет себе чертовски много неприятностей.

Я попытался (без особого успеха, впрочем) угадать, что кроется за необычным выражением лица Г. М.

Тот кивнул.

– Ты совершенно прав, сынок, – проговорил он тусклым голосом. – Я забыл о правилах хорошего тона, не так ли? Мое предложение не может быть по сердцу нежным созданиям. И для того, что я хочу увидеть, в любом случае не требуется много людей. Посмотрите сюда! Миддлтон, вы с Хейвордом отведете дам вниз. Вы знаете, что с вами происходит, со всеми вами? Вы пережили пару ужасных часов, когда ваши нервы были на пределе, без еды, без тепла и без защиты от злоумышленников. Давайте спросим у нашего хозяина, не пригласит ли он нас сойти вниз и подкрепиться обещанными нам холодными закусками? Мы с Кеном, а также Рамсден и Фаулер присоединимся к вам немного позднее. Послушайте, мсье д’Андрие, не отведете ли вы к столу своих незваных гостей? Но потом поднимитесь сюда, пожалуйста, хорошо? Я хочу расспросить вас кое о чем довольно важном.

– Превосходное предложение, – просиял наш хозяин, – и я немедленно вернусь. На самом деле я и сам хотел бы получить ответ на один важный вопрос. Оставайся здесь, Огюст.

Эвелин вопросительно подняла брови, спрашивая, следует ли ей остаться. Но я покачал головой, и она присоединилась к Эльзе, Миддлтону, Хейворду и д’Андрие, которые направились вниз. Г. М. неподвижно стоял на верхней площадке лестницы. Почерневшая каменная галерея с резными арками и полоса темного ковра под электрическими свечами были для него мрачным фоном.

– Ну… теперь… – произнес он и погладил подбородок.

– Вероятно ли, – саркастически заметил Рамсден, – что теперь вы станете более общительны? Что вы задумали?

– Кое-что интересное. Вот именно! Кое-что. Джентльмены, мне случалось распутывать дела, где два или три пункта выглядели несообразными, но я еще ни разу не встречал такого дела, где несообразной была бы каждая чертова деталь. «Какую паутину мы сплетаем, когда о смысле здравом забываем»[28]. И мой здравый смысл дает сбой после каждого свидетельства очевидцев, после каждой новой детали и каждого поворота событий, происходящих на моих глазах. На первый взгляд, мы кажемся довольно сплоченной и разумной группой людей, но боже мой!.. Я чувствую себя так, словно являюсь частью бреда человека, который в приступе белой горячки смотрит Ибсенова «Пер Гюнта», сыгранного задом наперед. Почему все так неправильно?

– Не понимаю, что здесь неправильного, – сказал я.

– А следовало бы понимать, – проворчал Г. М. – Судя по твоим сегодняшним действиям, ты самый ненормальный из нас всех. Знаешь, например, что мне напоминает этот дом? Когда-то у меня был друг, очень богатый, но почти лишенный чувства юмора. И вот как он обустроил комнату в своем доме ради шутки. Ковер помещался на потолке, стулья и столы были привинчены к нему ножками вверх. Пол был оклеен обоями, и из него торчала люстра. Окна были почти до потолка, а дверь находилась на приличном расстоянии от пола. Короче говоря, это была перевернутая комната. Пользовался ею мой приятель следующим образом: приглашал кого-нибудь на вечеринку с выпивкой. Когда гость сползал под стол, его переносили в эту комнату, пока он спал. Веселое развлечение состояло в том, чтобы понаблюдать за ним следующим утром, когда он проснется на полу и осмотрится вокруг, прежде чем выветрятся винные пары. Так вот, этот мой знакомый шутник рассказывал, что первая реакция проснувшегося всегда была одной и той же. Издав ужасный вопль, бедолага пытался схватиться за люстру. Понимаете, он боялся упасть с потолка… Джентльмены, я и есть тот самый бедолага. На мгновение я испугался, что упаду с потолка. Вот как все это на меня влияет.

– И что это доказывает? – спросил Рамсден, проницательно наблюдавший за сэром Генри.

– О, ровным счетом ничего. Только если мы увидим еще одно проявление безумия… – прорычал Г. М. – Открой-ка дверь в комнату Гаске, сынок, и зажги лампу.

Фаулер толкнул дверь. Пошарив слева от нее, он нашел на маленьком столике лампу с белым сферическим плафоном, чиркнул спичкой и зажег фитиль. Как и все остальные, эта комната была большой, с высоким потолком. Белая мебель имела обивку из потертого красного плюша, слева над камином висел прекрасный холст кисти Мейсонье[29] (по случайному совпадению моего любимого художника), изображавший наполеоновские войска на бивуаке. Правую стену украшала пышная драпировка из красного бархата, а в стене, обращенной к нам, было два высоких окна. Заглядевшись на полотно Мейсонье, я поначалу не уловил причину гневного бормотания Г. М.

– И как вам это нравится? – обратился он к двум другим своим спутникам. – Посмотрите туда. Где его багаж? Вон на спинке стула висит его пальто, там же шляпа. Но где багаж? Разве у него не было багажа?

Позади нас раздалось громкое покашливание. Мы обернулись. С высоты своего роста Огюст по-отечески посматривал на нас с дружелюбной почтительностью, подкручивая кончики усов.

– Извините, мсье, – сказал он по-французски. – Правильно ли я понял, что вы спрашивали о багаже мсье Гаске?

– Да-да. Абсолютно верно, друг мой! У него были с собой какие-то вещи?

– Ну да. У него действительно был кое-какой багаж, мсье. Два чемодана, коричневый и черный. Да, у него действительно был багаж…

– Ну и что же с ним случилось?

– Он выбросил его из окна, мсье, – любезно ответил Огюст.

Глава одиннадцатая

Приключения пишущей машинки

Уже не в первый раз за этот