– Я никогда об этом не жалел, – отозвался Мастерс, – и, клянусь святым Георгием, никогда не пожалею! Ну а теперь-то что за глупость?
– Никакая это не глупость, – с чрезвычайной серьезностью заверил его Г. М. – Они меня преследуют. И вас тоже, хотя вам недостает наблюдательности, чтобы это заметить.
– Преследуют? Они? О ком вы?
– Не берите в голову, – насупился Г. М. и снова повернулся к телефону. – Эй! Диспетчер! Диспетчер? Соедините с челтнемским номером: две четверки, две четверки. Да, верно. Что? Занято? – Он стукнул трубкой о рычаг. – Интересно, чем сейчас занят наш юнец?
Что касается Кортни, тот не испытал бы особой радости, услышав подобный вопрос. До звонка – вернее, за несколько минут перед звонком – он занимался тем, что сидел в библиотеке майора Адамса, выслушивая долгую лекцию об Индии.
Ее читал сам майор. И поскольку в последнее время это была уже вторая долгая лекция об Индии, Кортни от нее слегка устал.
Однако он вел себя по-честерфилдовски[12] учтиво. После первого визита в этот дом Кортни не имел удовольствия видеть хозяина, поскольку тот весь день играл в гольф, а почти всю ночь – в бридж, но теперь, в отсутствие сэра Генри, майор делал все, чтобы произвести на гостя приятное впечатление.
Дождь лил как из ведра. Г. М. опаздывал уже на час и десять минут. Кортни, приехавший в Челтнем без дождевика, кое-как обходился зонтом, одолженным у администратора гостиницы «Олений рог». Его туфли промокли насквозь; та же участь постигла и брюки, но сильнее всего ему досаждали приступы беспокойства, и со временем они только усиливались.
– Довольно странный случай, не находите? – спросил майор, с удовольствием затянувшись сигарой-чирутой. – А вот еще один, даже более странный. В Пуне, в тысяча девятьсот девятом…
В прихожей зазвонил телефон.
– Наверное, звонок предназначен мне, – вскочил на ноги Кортни. – Не возражаете, если отвечу?
– Черт возьми, дружище! – воскликнул майор. – Нисколько не возражаю! Отвечайте!
Сняв трубку, Кортни услышал шепчущий женский голос, так дрожавший от испуга, что слов было почти не разобрать:
– Мне нужно поговорить с доктором.
– Вы ошиблись номером, – утомленно ответил Кортни. – Куда вы звоните?
– Две четверки – две четверки. – В голосе слышалась легкая истерика. – Это две четверки – две четверки?
– Да, совершенно верно. Но доктора здесь нет. Какой вам нужен доктор?
– Кудесник!
Кортни осенило.
– Вы про сэра Генри Мерривейла? С кем я говорю? Это вы, миссис Проппер?
– Да, да, да! Цыц! Дейзи, если не успокоишься, нам обеим глотку перережут! Боже мой…
– Миссис Проппер, послушайте! С вами говорит Кортни. Мистер Кортни.
– Секретарь доктора?
– Ну… да. Что такое? Что случилось?
– Немедленно приходите, сэр, – тише прежнего зашептала миссис Проппер. – Нам срочно требуется помощь. В доме какой-то человек. Грабитель. Я видела, как он забрался через окошко.
Вот тебе и предчувствие!
– Так, миссис Проппер, вы меня слышите? Отлично! Ступайте и разбудите мистера Фейна, мистера Хьюберта Фейна…
– Из комнаты я не выйду, – горячо заявила миссис Проппер, – даже если мне предложат все капиталы Банка Англии.
– Но где вы сейчас находитесь?
– У себя в спальне. Тут есть параллельный телефон. Ах, сэр, бога ради, сделайте так, чтобы сюда пришел доктор. Или сами приходите. С полисменами я связываться не хочу, особенно после тех гадостей, что наговорил мне сегодня инспектор. Не хочу, даже если мне предложат…
– Понял. Уже бегу. Но надо, чтобы кто-то впустил меня в дом.
За этими словами последовало энергичное совещание с еще более перепуганной Дейзи.
– Когда придете, – прошептала миссис Проппер, сообразительная, как и пристало заговорщице, – трижды позвоните в дверной звонок. Раз, два, три. Так мы поймем, что это вы. Сбегаем вниз и откроем вам дверь.
– Договорились. До встречи.
Кортни старался говорить самым непринужденным тоном, но при последних словах майор Адамс все же выглянул из библиотеки:
– Что-то не так, старина?
– Звонила кухарка миссис Фейн. Кто-то вломился к ним в дом, и я спешу на помощь.
– Вломился? – сверкнул глазами майор. – Ну и ну! Вам помочь?
– Нет, спасибо. Справлюсь.
Майор приуныл, но, как человек порядочный, он прекрасно понимал, что Кортни не терпится проявить себя.
– Возьмите с вешалки макинтош. И погодите секунду. У меня есть именно то, что вам нужно.
Он убежал на второй этаж и тут же вернулся, с любовью сжимая в руках крупнокалиберную винтовку, способную – и это при самой скромной оценке – остановить разъяренного тигра на расстоянии пятисот ярдов.
– Возьмите ее с собой, – сказал майор. – Всегда было интересно узнать, какое впечатление она произведет на грабителя, но ко мне никогда никто не вламывался. Проклятье! Берите-берите. Вдруг пригодится. Что скажете?
– Не могу же я…
– Дружище, ни слова больше. Дождь этой винтовке не повредит. Однажды мы с ней упали в реку. Если у вас нет желания убивать мерзавца, хотя бы напугаете его. Или, если хотите, могу принести пару кастетов. Вдруг пригодятся. Что скажете? – приговаривал майор, в спешке помогая Кортни натянуть макинтош, который оказался маловат на несколько размеров, отчего ткань грозила разойтись в плечах, а запястья торчали из рукавов на пару-тройку дюймов.
– Не могу же я врываться к людям в дом и палить по взломщикам из винтовки! Во-первых, это противозаконно. Во-вторых, если я попаду в грабителя из этой штуковины, его придется отскребать от стен. А в-третьих…
– Не забудьте головной убор, – перебил его майор и нахлобучил шляпу Кортни на макушку. – А теперь бегите. Доброй охоты, дружище. Если услышу шум, немедленно приду на помощь.
Дверь захлопнулась, и Кортни очутился под проливным дождем.
Он бросился вперед, но тропинка была скользкой, калитка – какой-то засаленной, а тротуар Фицгерберт-авеню напоминал речную стремнину, и поэтому Кортни, не желавшему изваляться в грязи, пришлось существенно сбавить ход.
Этот тропический дождь, должно быть, многих жителей Челтнема заставил вспомнить о прежних местах обитания. Ни грома, ни молнии, лишь равномерный ливень, стучавший по мостовой и рикошетивший от нее до самого подбородка; сквозь гул его вы не услышали бы и собственного крика.
Под тающим светом фонарей Кортни, опустив голову, упрямо пробирался сквозь этот потоп. Шляпа и воротник насквозь промокли, в туфлях тяжело хлюпала вода, но в этой ревущей тьме он думал лишь о том, что чужак, о котором сообщила миссис Проппер, на самом деле никакой не грабитель и что Энн Браунинг совсем одна, если не считать до смерти перепуганной Вики Фейн, и обе они заперты в комнате, полной самых скверных воспоминаний.
«Все-таки хорошо, что у меня есть винтовка», – решил Кортни, покрываясь испариной.
У ворот дома Фейнов он снова перешел на бег. За лужайкой сквозь пелену дождя проступали белые очертания «Гнезда», и света в окнах не было.
Кортни мчался по тропинке, чувствуя, как легкие царапает каждый вдох. Чем бы ни занимался этот «грабитель», вряд ли он продолжит свое черное дело, услышав, что у дверей кто-то есть. Кортни бросил взгляд на окна спальни Вики Фейн – темные, но, быть может, просто занавешенные.
С чувством глубокого облегчения он протопал по ступенькам крыльца, трижды, как велела миссис Проппер, нажал на кнопку дверного звонка и стал ждать.
В доме не слышно было никакого движения. Кортни различал только шелестящий гул проливного дождя, журчание воды в водостоке и барабанный бой сердца в груди. Тянулись минуты, но ничего не менялось. В отчаянии Кортни снова подал условленный сигнал – три коротких нажатия на кнопку звонка – и наконец понял, в чем загвоздка.
Дверной звонок не работал.
Глава восемнадцатая
Кортни попятился и окинул фасад изучающим взглядом.
Несомненно, звонок испорчен, иначе его звук слышался бы и в прихожей, и на крыльце, а «грабитель», выводящий из строя дверные звонки… Кортни подергал дверную ручку. Заперто. По общепринятым канонам, дабы привлечь внимание, требовалось бросить в оконное стекло пригоршню щебенки. Но щебенки Кортни не увидел. К тому же, поскольку спальня миссис Проппер находилась на третьем этаже, шансы, что за гулом дождя она услышит стук в окно, стремились к нулю, даже если бы Кортни знал, в которое из окон бросать эту самую щебенку.
У ступеней крыльца обнаружилась половинка кирпича. Взвесив ее на ладони, Кортни призадумался.
