Но Кристина не потерялась, начала рисовать и к восемнадцати вошла в Союз художников. Собственно, это все крохи полезной информации из статьи на два листа, состоявшей из похвал и восхищений.

Хотя картины у неё, и правда, занимательные. Новикову особенно понравился «Майор» — лысый мужчина в военной форме, со шрамом на половину головы. Сидит на диване, похожем на этот, в коммуналке, закинув ногу на ногу. На колене — газета, на подлокотнике — пепельница с кусочками апельсиновой корки. Сам цитрус держит в руках, но смотрит в пространство, как будто что-то вспоминает. Как будто в мирное время апельсин — это такой пустяк. Пустяк, о котором на фронте даже не помышляют. В настоящем у него — диван, газета, апельсин, но мыслями он далеко.

— Хорошая картина, правда? — спросила Жанна Сергеевна, неслышно оказавшаяся рядом. — Это бывший сосед Кристины из Горького. На самом деле он лежачий. Только для портрета надевал форму, и его усаживали на диван.

Новиков кивнул. Картину оценили все — и критики, и зрители. Даже премию дали.

Художница с искалеченной рукой написала портрет военного с искалеченными ногами. Но если об этом не знать, никогда в жизни не догадаешься.

— Товарищ капитан. — Это вернулся Артём. Он дёрнул головой, указывая на дверь.

Новиков вернул журнал на место и вышел в коридор, где ждал молодой милиционер.

— Капитан Новиков?

— Я.

— Велено вас доставить. Пойдёмте. И вас тоже, — добавил милиционер, глянув на Артёма.

Глава 3. Щипач и бегунки

Всю дорогу водитель молчал, а Артём спокойно смотрел в окно, за которым проплывали позолоченные предзакатным солнцем домики Добромыслова и благоухающие майские сады. Город вырисовывался причудливыми силуэтами на фоне розовых облаков, расчертивших сиреневое майское небо.

— Извините, что выдернула вас в нерабочее время. — Зыкова, встретившая их в коридоре угрозыска, пожала руку сначала Новикову, потом Артёму. — Но дело важное. Пошли.

В кабинете следователя Николайчука, низенького и седенького человека с добрым лицом и стальными зубами, сидел сутулый небритый мужик в мятой одежде.

— «Щипал» в трамвае, попался дружинникам, — коротко кивнула на его Зыкова, пока Николайчук водил пером по бумаге. — Но хочет поторговаться.

— Пожалуйста, расскажите моим коллегам то, что сообщили мне, — по-доброму улыбнулся следователь.

— Да я ж только что, — взвился мужик, но, видя застывшую улыбку Николайчука, успокоился и повернулся к Зыковой. — В общем, это, я вот что предлагаю: я вам кое-что про «семёрку» расскажу, а вы мне срок скостите.

Зыкова чиркнула спичкой, закурила и выпустила облако дыма, которое прошили ярко-розовые солнечные лучи.

— Ты сначала расскажи, а мы уж потом решим, сто́ят твои сведения особого отношения, или нет.

— Сто́ят, гражданка начальница, — расплылся мужик, вальяжно откидываясь на стуле. — Ещё как сто́ят. Такого вы ещё не знаете.

— Ну, предположим. — Зыкова выдохнула дым уголком рта. — Давай, выкладывай, что там у тебя.

— Значит, замазано? — навострился щипач.

— Ага. Рассказывай.

— В общем, так. — Задержанный потёр руки и хлопнул себя по коленкам. — Из вашего санатория особого назначения есть лаз, о котором никто не знает. И ваши «отдыхающие», когда никто не видит, шастают туда-сюда.

Новиков глянул на Зыкову. Она ничем не выдала, что хоть чуть-чуть поверила щипачу.

— Где конкретно находится этот лаз? — деловито спросил Николайчук, не отрывая взгляда от протокола.

— Это уж вы сами сообразите, — развёл руками задержанный.

— Тогда чем докажешь, что он есть? — спокойно произнесла Зыкова.

— А я знаю одного товарища, который всю неделю за колючкой отдыхает, а по выходным по городу на трамвайчике катается, — снова расплылся щипач.

— Но точное место указать не можешь? — Зыкова потушила окурок в пепельнице Николайчука.

— Увы, мадам, — ощерился щипач.

— Закрывай, — кивнула Зыкова следователю.

— Э! У нас уговор! — взвился щипач.

— Но-но! Поговори мне ещё! — рявкнула Зыкова так, что тот плюхнулся обратно на стул. — Я своё слово держу. Пока покемаришь в камере, а мы всё проверим. Если не соврал, получишь поблажку.

— Чтоб я врал, — насупился мужик. — Да ни в жизнь!

— Ладно, — отмахнулась Зыкова и взглядом указала на дверь.

Втроём они дошли до большого кабинета, разделённого стенками. Один из «пеналов» выделили Новикову.

— Не может этого быть, — заявил Артём сразу, как только Новиков прикрыл дверь.

— Правда, ерунда какая-то, — согласился Новиков. — Если есть лаз и можно сбежать, чего они тогда возвращаются?

Зыкова сухо шмыгнула и уставилась на Артёма. Тот сощурился и повёл глазами.

— В чём дело? — спросил Новиков, переводя взгляд с начальницы Первого отдела на её подчинённого.

— Они там и правда, сидят как в санатории. Условия хорошие, кормят нормально, работа не тяжёлая. Особенно у поселенцев. Бежать нет резона. Поймают — срок накинут. — Зыкова сделала паузу, потом добавила: — Если в живых оставят.

И тут до Новикова дошло.

— Летучий отряд?

— А что ты хотел? — пожал плечами Артём. — Завод — это режимный объект, а они там работают.

— Просто не думал, что такие ещё существуют.

— Ладно врать-то.

Новиков отвёл взгляд. Действительно, он солгал. Из вежливости, потому что о таких вещах вслух говорить не принято. Даже в стенах угрозыска.

— Я вот что подумала. — Зыкова снова закурила. — А что, если эти твои чупакабры на самом деле бегунки? Вылезают, находят одиноких девок в парке…

— И что? — после паузы произнёс Новиков. — Следов борьбы нет. Домогательств — тоже. Ничего из вещей не пропало — все серёжки-часики на месте, даже деньги в кошельках. С чего бегункам так подставляться? Не сходится.

Зыкова кивнула и затянулась. Посмотрела в окно, где лишь верхушки цветущих яблонь оставались подсвеченными заходящим солнцем. Лицо её вытянулось, она повернулась к Новикову. Он отвёл взгляд, потому что в этот момент подумал о том же самом.

— Что? — непонимающе спросил Артём.

— Всё сойдётся, если один из бегунков — маньяк, — тихо проговорил Новиков.

Артём на миг задумался, издал пару невнятных звуков, потом помотал головой:

— Не может быть. Здесь за такое не сидят.

— А с чего ты взял, что он сидит именно за это?

Артём молчал, Зыкова протяжно пускала дым. Если всё именно так, то ситуация совсем скверная. Тут можно лишиться не только погон, но и свободы. Причём надолго.

Новиков вдохнул поглубже и заговорил. Осторожно, чтобы не схлестнуться с Артёмом и Зыковой на их территории.

— Я предлагаю вот что. Для начала надо обследовать весь периметр лагерной ограды. Если лаз обнаружится — хорошо. Если нет — не страшно.

— Это почему? — быстро спросил Артём.

— Потому что надо устроить засаду. Если проход выявится — то прямо у него,