– Разве я сплю?

– Вы спите очень давно.

Незнакомец протянул руку, выставив указательный и средний пальцы наподобие револьвера, и дернул кистью, словно выстрелил. Август его вспомнил. Он ожидал очередную вспышку оглушительной головной боли, от которой проснется, но ничего не произошло.

– К сожалению, я бессилен, – развел руками мужчина. – Ваше лекарство разрушает мозг, не дает ему управлять телом. Ваше сознание теряется в сотнях выдуманных реальностей, наслоенных одна на другую. Боюсь, долго вы не выдержите.

Август огляделся.

– Моя связь с реальностью… Я все еще в комнате.

– Всего лишь небольшая защита от полного сумасшествия.

Мужчина щелкнул пальцами, и стены дома упали, словно их держала только крыша, которая исчезла в тот же момент. Тому, что окружило Августа, вряд ли можно найти объяснение. Сотни людей бежали к нему с открытыми ртами, над ними, переливаясь светом ночного звездного неба, шумело море. Пространство гнулось и менялось, выпуская из трещин линии света, которые плыли по воздуху, подобно змеям. Где-то позади треснула земля, из нее показались огромные руки, хватающие и разрывающие людей.

Это то, что Август увидел за секунду, после чего потерял сознание.

Пламя тонким острием вошло в руку. Август не знал, что в тот момент, когда ему явился мужчина, его тело охватил приступ дрожи, который сильно напугал Пити. Тот сперва принялся гладить своего пациента, приговаривая: «Тише-тише, дружочек, Пити тебя не бросит». Следом, когда Август после тяжелого вздоха вдруг замолчал и перестал дышать, Пити решил, что самое время для очередного лечебного укола.

Кто-то тихо стонал за стенкой. Пити не замечал этого, как не замечал и того, что его мать уже давно мертва. Она умерла от остановки сердца в тот момент, когда в чулане дома нашла связанную голую девушку. Она хотела ей помочь, но свалилась прямо перед ней, выпучив на нее стеклянные безжизненные глаза.

Ее сын верил, что при должном уходе мать обязательно поправится, и даже когда она стала смердеть, не избавился от тела. Он даже попытался сделать ей укол, который так хорошо действовал на его дружочка, но ничего не вышло.

Пити сидел на стуле у кровати и наблюдал за Августом. После того, как он его «подлечил», дыхание вернулось. Август бредил, с трудом выговаривая не связанные между собой слова. В его голове все звучало гораздо лучше. Он просил лишь об одном – чтобы его отпустили и больше не кололи лекарство.

Спустя время к нему пришло осознание того, что его коллеги, запретившие ставить опыты на живых людях, были правы. Этим лечить нельзя. Раствор, попадая в вену, моментально огнем охватывал все тело, лишая любой способности двигаться. Стоило ему дойти до головного мозга, как границы реальности размывались.

Сложно понять, сколько времени Август находился в плену. Иногда ему удавалось прийти в себя, но этих моментов не хватало, чтобы хотя бы примерно сосчитать часы. За последнее время он увидел достаточно, чтобы сойти с ума, но каждый укол возвращал его в отправную точку.

В прошлый раз, вчера (по крайней мере, Августу так показалось), его тело принялось врастать в кровать, пуская длинные безобразные щупальца, как у осьминога. Он лежал, обремененный собственным телом, пока в горле не появился ком. Причиной этого стал росток, который упорно пробивался наружу. Стоило открыть рот, как стебель вытянулся и расцвел, превратившись в прекрасный нарцисс. А сегодня после очередного укола кожа Августа стала сползать, словно расплавленный воск, оголяя атрофированные мышцы. Он спал и не спал, видел комнату и не видел ничего. Его сознание распадалось и собиралось вновь.

Каждый раз Август закрывал глаза в надежде на смерть и умирал, но потом с разрушительной болью возвращался к жизни. Каждый раз перед тем, как потерять сознание, он видел гостя, требующего от него пробуждения. Но Август не мог с этим справиться. Его собственное лекарство сковало его. Ужасы, творившиеся вокруг, не вызывали никаких эмоций. Женский плач за стеной стал привычным фоном. Слабость и зуд в теле были уже чем-то естественным.

– Мистер Морган, будет лучше, если вы проснетесь!

– Снова ты?

Август улыбнулся, но только в своих мыслях, его тело и губы оставались неподвижными.

– Без вас мне вам не помочь, мистер Морган.

– Без меня… Я не чувствую себя… Возможно, меня уже нет. Возможно, я уже дух, который прикован к трупу молодого врача из Лондона. И мой удел – смотреть за собственным разрушением, пока не умрет мозг.

– Вы еще живы, просто спите.

– Сплю? – спросил Август с удивлением, как будто забыл смысл этого слова.

– Проснитесь!

Мужчина в бордовом плаще с высоким воротом поднял правую руку, сложив пальцы в подобие револьвера, и «выстрелил».

3

Август открыл глаза. Перед ним дремал Джонатан Гейл, сложив ногу на ногу. Вагон, в котором они сидели, качало из стороны в сторону. Отсутствие света создавало атмосферу для спокойного сна. Паровоз набирал скорость.

Август отложил книгу и встал, чтобы проверить, насколько тело послушно. Оно в точности выполняло все его движения. Джонатан посмотрел на него в недоумении.

– Доктор Морган, простите, я задремал. Почему вы встали?

– Решил немного размять ноги, мистер Гейл… И лучше, если вы не будете называть меня доктором.

– Почему же? После того, что вы сделали, будет странно приуменьшить ваши заслуги!

– После того, что я сделал?.. – переспросил Август.

– Именно!

– А что я сделал?

Джонатан с удивлением посмотрел на своего спутника.

– С вами все в порядке?

Август на мгновение задумался.

– Мы едем в Литтл Оушен?

– Мы едем в Дарем, а оттуда в Лондон, – осторожно ответил дворецкий.

– Я поборол болезнь?

– И мы благодарны вам за это.

Август сел на место, приложив ладонь к губам. Последнее, что он мог вспомнить – это бар, в котором он встретил странного старика. Были еще воспоминания, но слишком смутные, исчезающие с каждой секундой, как неприятный сон.

– Мистер Гейл, прошу меня простить. Последние дни выдались тяжелыми, моя память играет со мной злую шутку.

– Понимаю, вам пришлось тяжело.

Август закрыл глаза и откинул голову, пытаясь вспомнить, что с ним происходило. Это давалось с болью и трудом. Такое могло случиться из-за череды бессонных ночей или в результате сильных ударов по голове.

Путь домой обнадеживал, пусть и выглядело все это странно. Стоило расслабиться и побороть нарастающую головную боль. Мысленно Август постарался перенести себя в свое место, но не смог. Пляж в его фантазиях опустел. От усилий голова разболелась сильнее, еще и сладкий запах, появившийся в воздухе, усугублял положение.

Букет нарциссов лежал на дорожной сумке Августа. Он не заметил его