Они синхронно посмотрели на Симу, она в это время застегивала босоножки. Сима почувствовала их взгляд и посмотрела на них.

— Ну что?

— Симочка, это правда? — спросил капитан.

— Что? А, это… врут, конечно. Мы тренируемся на всех людях! Нам выдают лицензию на убийство, как в фильме. И сами выбираем себе жертву. Такие дела.

Офицеры молча переглянулись.

Лялин и Мальцев докурили сигареты, но выходить из туалета не спешили.

— Ну и что все это значит? — спросил Лялин.

— Это значит, что КГБ уже в курсе, что мы собираемся продать технологии за границу. Боюсь, что Гофман тоже в курсе, — ответил Мальцев.

— Что же делать?

— Думаю, что с этим всем придется повременить. Больше французам не звони и не выходи на связь.

Несколько секунд они молчали.

— Паша, ты понял? — спросил Мальцев.

— Понял я, понял. И что теперь, придется продаваться конкурентам?

— Боюсь, как бы они не захотели все забрать бесплатно. Это в их стиле. В общем, буду разбираться.

— А с ней что делать?

Он указал рукой в сторону зала.

— Ничего. Пока она с тобой, ты в относительной безопасности. «Осы» — незаменимые телохранители. И вот еще что — домой не суйся, лучше спрячься на несколько дней на даче, пока я тут все не улажу.

— Ладно, пошли в зал. Неудобно — дама ждет.

— Иди, а я займусь делами.

2020 год. Июнь. Санкт-Петербург

В квартире у Даши, на Гороховой улице, где раньше жила Вита, в комнате за круглым столом, накрытым бархатной темно-красной скатертью, сидели Вита и Даша, пили чай с вареньем. На столе на подносе лежал свежеиспеченный пирог с капустой, который испекла Даша, и рядом на тарелке пирожные, которые купила в кондитерской Вита. Даша взяла кусок пирога и откусила от него.

— А дальше? Его попытались похитить вражеские агенты? — прожевав, спросила она.

— Именно. Только не вражеские, а наши. И не агенты, а ОПГ. Но тогда, в тот вечер, Лялин меня очень сильно поразил. Он предугадал такое… что никому в то время и в голову не могло прийти!

Вита тоже взяла кусок пирога и начала его есть.

— Очень вкусно. Молодец.

— Ну рассказывай дальше, не томи.

— Подожди, дай хоть прожевать.

1991 год. Июль. Ленинград

Лялин молча, без тоста, выпил рюмку коньяка.

— Виточка, ты пойми. Я веду переговоры с французами не потому что я хочу предать Родину и не ради денег, их у меня слава богу! Просто я хочу, чтобы то, что я делаю, приносило пользу людям. А в нашей стране это уже невозможно.

— Почему ты так думаешь?

— Просто скоро этой самой нашей Родины не станет.

— В каком смысле?

— В прямом. Советский Союз скоро развалится, через… два, максимум три года.

Вита рассмеялась.

— Как развалится? Он же нерушимый.

— Скоро все развалится. Республики отделятся. Полетит экономика, закроются многие предприятия. Народ разделится на согласных и несогласных, пойдут демонстрации и митинги. В них начнут стрелять. В бывших союзных республиках начнется большая резня. И наступит эпоха развитого капитализма. Она уже начинается.

— Ну да, хорошо, с коммунизмом у нас не получилось. Но страну развалить не так-то легко.

— А никто пока и не говорит, что будет легко.

— Ты говоришь какие-то ужасные вещи, слава богу, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

— Может, девонька, еще как может. Скоро мы будем ездить на Украину и в Грузию по иностранным паспортам и визам.

В это время в микроавтобусе с надписью «Аварийная» два офицера продолжали слушать разговор Виты с Лялиным. Они громко смеялись. Девушки в фургоне уже не было. Из динамика раздавался голос Лялина:

— Я уже не говорю про Прибалтику.

— Вот заливает! На Украину по заграничному паспорту! Ха-ха-ха! — смеялся капитан.

— Сейчас он еще расскажет, что после развала Союза Россия отдаст Крым Украине, а Грузия нам войну объявит… ха-ха-ха, — смеялся старший лейтенант.

— А что Прибалтика? — спросила Вита.

— Прибалты будут сносить советские памятники воинам-освободителям и выгонять русских из страны.

Лялин вздохнул, долил последние капли коньяка в рюмку. И замолчал, внимательно рассматривая рюмку. Вита сделала глоток шампанского. Она ждала продолжения разговора, но Лялин продолжал молчать, вертя рюмку в руках. Тогда Вита спросила:

— Паша, зачем ты мне все это рассказываешь?

— Вита, я знаю, кто ты. Вернее, где ты работаешь… то есть служишь. Я же аналитик.

Вита усмехнулась и промолчала.

— А технологии, которые я изобрел, все равно скоро будут в общем доступе. И не будут стоить ни гроша, — продолжал вещать Лялин. — Прогресс не стоит на месте, интернет будет в каждом доме, в каждой семье.

— Что-то с трудом верится. Это же очень дорого.

— Пока дорого. Настанет момент, и гораздо быстрее, чем мы думаем, и у каждого человека будет свой мобильный телефон.

— Мобильный? В смысле радиотелефон? Он же тяжелый и неудобный.

— Это пока. Первая ЭВМ весила 4 тонны. А телефон поэтому и будет называться мобильный, что его можно будет носить в кармане.

— В кармане телефон? Это очень смешно.

— Ну да, это смешно. И фотографировать мы будем тоже телефоном.

— Ну, это уже точно фантастика. Фотографировать телефоном? Ха-ха-ха! Никому это больше не рассказывай. В дурку заберут.

— Вита, ответь мне — теперь ты меня бросишь? Я всего лишь твой объект?

— Паша, ты же аналитик. Должен проанализировать, понять и простить.

— Я понимаю…

— И вот еще… — Вита поманила его пальчиком. Лялин наклонился к ней, и девушка зашептала ему на ухо:

— Пока Советский Союз не развалился, твои изобретения находятся под государственной защитой и продать их тебе никто не позволит. И Гофману мы тебя не отдадим. Поверь мне. Тут и аналитиком быть не надо. А пока за тобой следят — в квартиру тебе идти нельзя. Лучше где-нибудь спрятаться на пару дней, пока мы решим твой вопрос.

— Можем поехать на дачу. Там академический поселок, территория закрытая.

— Я в курсе. Это лучший вариант.

Через полчаса по загородной дороге мчался черный БМВ шестой модели, за рулем сидел Лялин, рядом Вита. За ними на некотором расстоянии следовала машина сопровождения — серая «Волга». В «Волге» на переднем сиденье расположился капитан Болотников, который пристально смотрел вперед. Он сорвал с себя галстук-бабочку, облегченно вздохнул и бросил его на заднее сиденье.

Чуть позже в черном БМВ Вита потянулась, повернула голову к водителю и спросила:

— И часто ты ездишь пьяным?

— Я пьяный? Да я ни в одном глазу. Подумаешь, триста граммов коньячку.

— А ГАИ?

— «Бумер» редко останавливают — побаиваются. Но если уж остановят — три рубля, и поехал дальше. Коррупция.

— Ну а как будут обстоять дела с коррупцией во времена, когда будем носить телефоны-фотоаппараты в кармане?

— А она никуда не денется. Только масштабы значительно увеличатся. Предполагаю, что несколько