– Вы? – Дарью Сергеевну это предложение словно громом поразило.

– Я! – хмыкнул Женька. – Я в армии, вообще-то, взводом командовал! Думаешь, у меня нет шансов справиться с мальчишками?

– Ну, – поджала губы Дарья Сергеевна, посмотрела оценивающе на своего телохранителя. – Шансы, конечно, есть, – тут она тяжело вздохнула. – Но минимальные!

.

***

Утро началось не с кофе.

Едва рассвело Никитич поднял Евгена, Саньку, выдернул из города своих, кого мог.

Чибис, услышавший от жены все подробности, разрешил снять на час почти всех бойцов с периметра охраны.

Итого мужиков вышло восемь.

Суровые, мрачные, в перчатках…

– Датчик слежения, – выложил Евген перед коллегами свою вчерашнюю находку. – Мальцы Соколовские нашли в траве, – он многозначительно посмотрел на майора. – Может, совпадение, а может…

Евген не закончил.

Да, конечно, дом Никитича был крайний в деревне. Сразу за ним начиналось то самое поле, с другой стороны которого стояла церковь…

И эта штука могла попасть туда случайно.

А могла и не случайно…

Это понимали все, кто собрался сейчас на развалинах.

Деревенские, кто пронюхал, тоже порывались помочь.

– Мужики, – рычал Никитич, – вы мне больше улик затопчете! Если тут вообще, что есть…

Начали с осмотра периметра…

Кирпичи, камни, обломки мебели разных времен…

Остаток забора, на заборе какие-то тряпки. Ни одной черной.

Тихо, кропотливо, шаг за шагом, каждый из безопасников перебирал мусор в своем квадрате.

– Шеф! – окликнул Никитича Санька, который, вообще-то, сам уже больше года был начальником СБ у Чибиса, но, кто его всему научил, не забыл.

Никитич поднялся, подошел к бойцу…

Перед Санькой лежал кусок ржавой железяки. Неопознаваемая фигня. Только вот на этой фигне красовалось крохотное, явно химическое пятно. Темно-синее, становящееся на камнях серым и почти незаметным вещество не впиталось в железяку и осталось на поверхности красивой маслянистой кляксой…

– Что за… – Никитич стал на колени, присмотрелся.

– Пробу взял, – поднял пробирку с пропитанной ватной палочкой Санька.

Соколовский кивнул, склонился еще чуть ниже, всмотрелся… Аккуратно коснулся пятна, растер между пальцами, принюхался…

Вроде ничего необычного, но запах!

Майор замер.

Резкий, сладковатый, липкий…

Оно самое!

Он рефлекторно отдернул руку, но было поздно – нос уже уловил раздражение, по пищеводу покатилась мерзкая тошнота, перед глазами все поплыло…

– Черт! – он кашлянул, почувствовал жжение в носу. – Долбанная карамелька!

.

Глава 8

– Похоже, что это какая-то вариация веселящего газа, – докладывал по телефону Санька.

Он уже умотал в Москву вместе с Чибисом. И пока шеф с кем-то там встречался, отдал пробирку в лабораторию. Предварительный анализ был готов.

– Веселящего? А какого хрена тогда тошнит? – Никитич, напротив, остался дома.

Ругая себя на чем свет стоит за допущенную оплошность, майор закрылся в спальне, где то хохотал, то пытался удержать дурноту.

“Идиот, – “хвалил” сам себя бывалый оперативник, – столько лет спецопераций за плечами, а повел себя, как первокурсник на вечеринке! Ну надо же было вдохнуть?!”

Видимо, очень летучее вещество попало на слизистую. И пусть доза была микроскопической, для головной боли, в прямом и переносном смысле, этого хватило.

Майор зажмурился, надеясь остановить головокружение. Не помогало. Даже с закрытыми глазами он чувствовал себя, как на первом курсе, когда его в качестве посвящения окунули головой в ведро с самогоном…

В ушах звенело, голова шла кругом.

Не так, как после Ленкиной настойки.

Не так, как после бессонной ночи.

А так, будто его бросили в бадью с горячей патокой, а потом резко поставили обратно.

Во рту сладковатая липкость, но не та, медовая, как от Марийкиных медовых плюшек, а противная, сводящая зубы…

По позвоночнику бежала мерзкая дрожь, и все тело будто стало слишком легким и одновременно тяжелым.

– Чертова карамелька… – простонал Соколовский, массируя виски.

Не, Марийка уже отпоила его всем, чем могла. С ним она в знахарку не играла. Да и противопоказаний в виде беременности у майора тоже замечено не было. Так что Никитича обильно напоили энтеросгелем, открыли в спальне все окна, уложили на кровать… Марийка то и дело приносила мужу горячий чай, требуя, чтобы он как можно больше пил.

Тот ворчал, но слушался.

– Что ж за едкая дрянь, – бормотал майор, у которого до сих пор кружилась голова.

Самое обидное было, что кроме этого пятна и датчика слежения, найденного совсем не у церкви, зацепиться было не за что.

– Шеф, похоже на экспериментальное соединение, – задумчиво тянул Санька.

– Ты хочешь сказать, что у нас тут в старой церкви нарколаборатория? – взвился майор. – Ты ж там был! Где?

Санька сокрушенно вздохнул и цокнул языком.

– Товарищ майор, мы ж никогда ничем подобным не занимались, – вздохнул он. – Может, это вообще какое-то удобрение нового поколения! Или пестицид! Давайте дождемся ответа спецов?

– Давай! Давай дождемся! – рычал Никитич. – А пока ждем, пусть вся деревня перетравится!

Марийка, слышавшая только ту половину разговора, которая звучала в ее доме, опасливо посмотрела на мужа.

Тот, с ее точки зрения, был в явном неадеквате: злился, суетился, порывался встать… Но его крепко придавило к кровати тяжелой рыжей тушей.

– Тебе что, делать больше нечего? – возмущенно спрашивал Никитич у кота, упорно урчащего у него на груди. – Пойди что ли своих повоспитывай…

Кот, слушая майора, угрожающие прищурился, вытянул лапы и выпустил когти…

– Я тебе!.. – угрожающе прошипел Соколовский.

Рыжий когти не убрал, но пользоваться ими не стал. Лишь завибрировал, давая понять, что уйдет с кровати тогда, когда решит сам.

Хотя его потомству воспитание бы, конечно, не помешало. Рыжая троица, почти не уступающая в размерах родителю, бессовестно объедала кошек в зоопарке.

А троица чернявеньких Соколовских, гуляющих почти там же, планировала коварное похищение перьев!

Очень уж они им нравились! Яркие, длинные, с золотистым отливом!

Основная проблема заключалась в том, что с другой стороны вожделенных перьев находился твердый острый клюв. Да и вообще, Петруччо был против того, чтобы его заживо ощипывали…

Поэтому младшие Соколовские стояли ровным рядком у загончика с домашней птицей, вызывая умиление у посетителей “Кошкиного дома”.

Рядом с ними стояла Дарья Сергеевна Дашкова, справедливо решившая, что Марийке сейчас с мужем хлопот хватает.

А на шаг позади них стоял Евгений.

– Я не понимаю, что вы тут делаете? – откровенно злилась Дарья Сергеевна.

– А вдруг мальчишки еще улику найдут?! – беззаботно отшучивался парень.

– Евгений, я правильно понимаю, что в церкви ничего не нашли? – голос Дарьи Сергеевны ощутимо дрожал.

Вероятно, от волнения. А, может, и от гнева. Или от страха.

– Дарья Сергеевна, – Евген виновато опустил взгляд. – Ничего, ради чего можно было бы вызывать полицию, там нет, – вздохнул сокрушенно боец. – Но у