Машины не двигались (может, мы пропускали чей-то кортеж?), времени у меня было хоть отбавляй.

— Скажите номер дома, — попросила я.

— Не говорил, — затряс головой представитель бывшей советской республики. — Ехать к дом низя — тама бум. Сказаль: «Сад стою».

— Тамобум? — переспросила я. — Музыкальный инструмент вроде барабана? Тамбурин?

— Палка! Поднял — ехай, опустил — низя! — замахал рукой горе-водитель.

— Тамобум… — повторила я. — А-а-а! Там шлагбаум?

— Так сказаль! — обрадовался дядька. — Как туды ехать? Сначал сад, левая рука гляди, — и тама бум! Стоит он!

— Шлагбаум висит, — уточнила я и рассердилась на себя.

Лампа, не надо сейчас изображать из себя Бархударова и Крючкова, авторов самого лучшего, на мой взгляд, учебника русского языка!

— Бум висит, — согласился мой собеседник. — Стоит он, пассажира! Сад! Ищо глянь, тама домик с часами. Вжик прямко — тама бум, он стоит. Домик с часами!

Я попыталась понять, о чем речь. Сад, домик с часами… В моей голове что-то щелкнуло. Сад! Садовое кольцо! А домик с часами — Театр кукол. «Вжик прямко» — ехать вперед. И вот он «бум», где стоит пассажир, которого угораздило вызвать данный экипаж.

— Вы почти доехали! — обрадовалась я.

— Сад где? — завел по новой свою песню Нэт.

— Вы на нем стоите, — объяснила я.

— Не сад, ошибался ты, — заспорил мужчина. — Трав где? Дерева? Кустья?

— Здесь их нет.

— Пачиму? — заморгал мужчина. — Сад с деревами…

— А этот — без них.

— Ты меня смеешься? — прищурился таксист.

— Едешь прямо, — пустилась я в объяснения, — вон до того большого дома. На нем часы. Повернешь левая рука, тама бум и твоя пассажира стоит.

— Спасыба, женщинь, — улыбнулся водитель. — Ты миня понял. Другой не понял, злил, а ты добрый. Пошли тебе Аллах щастий, мужа добрый, дэтей дэсять, дэнэг до уха.

— И тебе денег много, — пожелала я таксисту. — До свидания, Нэт.

— Нэт? — занервничал шофер. — Низя ехать? Пачему нэт?

— Тебя зовут Нэт?

— Нэт, нэт! — затряс головой парень. — Жарылкасын Ыдырас! Два надо говорить! Папа с мама ругать, как миня звать. Два теперь у меня кричала! Один отец придумать, вторый — мать!

— Ага, — пробормотала я, понимая, что никогда такое имя не произнесу.

— А тибя как кричать? — осведомился водитель, который забыл, как меня зовут.

— Евлампия, — ответила я, так и не вспомнив, какое имя ему сказала.

И тут машины медленно задвигались.

— До свидания, Жар… дыр… сам… — попыталась я сказать.

— Твой названий Еламипанибыр тож страшен! Ты хорош! — рассмеялся водитель. — Путь в дом добр!

— Ты тож хорош! — крикнула я, перестроилась в левый ряд и двинулась в массе машин.

Кто сказал, что гастарбайтер, плохо пока говорящий по-русски, и москвичка, не знающая, из какой страны мужчина приехал в столицу, не сумеют понять друг друга? Неважно, где ты на свет появился, какой язык родной у тебя. Если можешь помочь кому-то — просто помоги.

Я добралась без приключений до поселка, вошла в прихожую. В нос ударил незнакомый запах. Нельзя сказать, что противный, просто странный. Не успела я сбросить кроссовки, как в холл вышел Костин.

— Макс еще не вылетел в Москву, — быстро сказал он. — Что-то там с погодой.

— Знаю, — вздохнула я, — он мне звонил.

— Один временно кукую, — продолжил Володя. — Пришел к вам поужинать, а на столе странная еда. Не пробовал пока, но не очень хочется.

— Сюзанна вкусно готовит, у нее редко случаются кулинарные катастрофы, — улыбнулась я.

— Не могу их припомнить, — кивнул Костин, — но сейчас в кухне хозяйничает жених.

— Кто? — попятилась я.

— Жених Фредерики. Ты не знала, что она замуж выходит?

— Нет! Утром мамуля умирала от какого-то синдрома с трудным названием, о бракосочетании речи не шло…

— Он готовит блюдо с длинным непроизносимым названием, — прошептал кто-то за моей спиной.

От неожиданности я подпрыгнула, обернулась и увидела Сюзи. Та держала несколько еловых шишек.

— Объясни, что происходит, — потребовала я.

Архипова уронила одну шишку и заговорила. Я села на банкетку и вскоре все поняла. Прощай, тихий вечер, который мне хотелось провести в своей кровати, играя на «айпаде» в бродилку для детей младшего школьного возраста под названием «Спаси принцессу от дракона»!

События развивались так. Когда я уехала на работу, гостья еще умирала от тяжелой болезни. Но, едва моя машина выехала со двора, Фредерика стихийно выздоровела, повеселела и вызвала такси. Сюзанне она сказала:

— Отправляюсь к доктору на обследование. Ах, здоровья никакого нет! Предстоит мне долгое лечение…

При этой беседе присутствовала также Роза Леопольдовна. И Краузе, и Архипова очень обрадовались, когда моя якобы свекровушка укатила. Наши животные тоже развеселились, даже белые мыши во главе с Гераклом исполнили нечто вроде танца, когда Сюзи дала каждой из них по зерновой конфетке.

— Вот бы тетка нашла себе мужика! — размечталась Краузе. — От всей души желаю ей обрести богатого, с жильем, машиной, деньгами и дряхлого, чтобы через месяц после свадьбы помер, а вдова стала наследницей. Тогда она сюда больше не заявится.

— Добрая ты! — вздохнула Сюзи. — Я бы карге чего-нибудь другого нефеячила.

— Если Фредерика будет хорошо жить, она отсюда уедет и дорогу назад забудет, — объяснила Краузе. — А твое колдовство ее нищей навсегда сделает, и тогда тетку из нашего дома будет не выкорчевать. Лучше ей принца-султана на себе женить.

Повеселев, женщины стали заниматься своими делами. В семь вечера гостья вернулась, да не одна, а с мужчиной!

— Он странный, — вещала Краузе. — Возраст не школьный, а в рваных джинсах бегает. Рубашка такая, словно в ней уже пятеро умерли. Кроссовки… слов нет!

— На такси приехали, — хмыкнула Сюзи. — Мужик безлошадный, машины нет — точно альфонс. Фредерика сказала: «Это мой жених!» Сейчас он готовит плов а-ля… ля… ля… не помню.

— Я название не забыла, — быстро подхватила нить рассказа Роза Леопольдовна, — но выговорить не могу — очень заковыристое. Короче, плов. Но выглядит мерзко.

— Мы можем еду не пробовать, но вам придется, — закончила Сюзанна.

— Пожалуй, пойду домой, — пробормотал Володя.

— Да, мужчины теперь не герои, — пропела Краузе, — не рыцари, ради дамы подвиги не совершают. Оставляют бедняжку одну в непростой ситуации и дают деру. Разбирайся, дорогая, сама, как хочешь, а я в родную нору, домой утеку! Вот Макс так бы никогда не поступил!

Костин сдвинул брови.

— Прохладно стало, хотел сходить за жилеткой. Я не из тех, кто своих бросает.

— Так я сейчас дам вам шерстяную безрукавку! — обрадовалась Сюзанна. — Их у нас много.

— Тащи, — одобрил Володя и посмотрел на меня. — Готова к битве слонов и крокодилов?

— Выбора нет, — вздохнула я, — придется сражаться не на жизнь, а на смерть.

Глава двадцатая

— Неплохой у этого Виктора плов получился, — заметил Костин, когда я утром вошла в кабинет.

— Я