– Да, конечно, – ответил Грейс. – Насчет панегирика надо подумать.

– Может, сам произнесешь несколько слов?

– Обсудим позже. Я решительно настроен на закрытое мероприятие только для членов семьи. Как видно, этот чертов Пью намылился прийти, а я не желаю видеть его на похоронах сына.

– Еще я созвонилась с директором школы. Он проводит собственное расследование. Похоже, Бруно перелез через забор. Мистер Хартвелл просил передать тебе искренние соболезнования. Он и еще несколько учителей хотели бы присутствовать на похоронах. И кто-то из друзей Бруно тоже.

«Не знал, что у Бруно были друзья», – едва не сказал Грейс, но сдержался.

– Понял. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – тоскливо сказала Клио.

Завершив звонок, Грейс вошел в корпус отдела особо тяжких преступлений и направился к своему кабинету. В голове крутились мысли о предстоящих похоронах и разговоре с Кассианом Пью.

Грейс сделал кофе – сперва налил в кружку молока, затем кофе, после чего добавил воды. Этому научила его Сэнди. Говорила, что так вкуснее, и была права. Пока закипал чайник, Грейс успел сосредоточиться на расследовании.

Он отнес кружку к себе, сел за стол и, просмотрев электронную почту, позвонил сперва Гленну Брэнсону, затем Джеку Александеру и велел обоим немедленно зайти к нему в кабинет.

Когда детективы расселись по местам, он рассказал о результатах встречи с помощником главного констебля, о чьем ближайшем будущем не подозревал никто из членов рабочей группы.

– Он что, с луны свалился? Предлагает нам самим вести слежку? – возмутился Гленн Брэнсон.

– Да, по мере сил и возможностей. – Грейс постучал пальцем по экрану. – Трекер на «фиесте» Найла Патерностера показывает, что машина стоит у его дома на Невилл-роуд. Сейчас Эйден Гилберт сотворит чудо, и эти данные появятся у всех наших, на лэптопах и телефонах. Гленн, тебе поручаю организовать дежурство на выходных. Пусть трое сотрудников попеременно наблюдают за домом и сообщат, если Патерностеру вздумается уехать. Его местоположение отобразится у нас на экранах.

– Будет сделано, шеф.

– А ты, Джек… – повернулся Грейс к Александеру, но договорить помешал звонок на рабочий телефон.

Подняв руку – мол, простите, – Рой ответил.

– Сэр, – сказала Эмили Денайер, – я просматривала документы, обнаруженные в доме Патерностеров. Передо мной письмо солиситора насчет завещания Иден Патерностер. Его обнаружили под бумажной подложкой в ящичке антикварного бюро, похоже письменного стола Иден, где она держит личные бумаги, включая свидетельство о страховании жизни.

– Как давно составлен этот документ?

– Датирован семнадцатым марта сего года.

– И что в нем значится?

– Он предельно прост. Думаю, вы найдете его любопытным, сэр. Пособие по смерти застрахованного лица будет выплачено Ребекке Уоткинс.

94

7 сентября, суббота

Какое-то время Гленн Брэнсон и Джек Александер молчали, пытаясь осмыслить слова Роя Грейса и хоть что-то понять.

Затем Грейс позвонил Эйдену Гилберту, чья группа работала над изъятием файлов с жесткого диска на лэптопе Иден Патерностер. Объяснил ему, что нужно сделать в самом срочном порядке, и Эйден пообещал, что немедленно возьмется за дело.

Он остался верен слову. Не прошло и пяти минут, как Грейс получил электронное письмо с файлом «Новое завещание» и полисом страхования жизни Иден Патерностер, где единственным бенефициаром значилась Ребекка Уоткинс.

Трое следователей немедленно изучили документы. Первый оказался простым и коротким, подписанным и заверенным двумя свидетелями – юрисконсультом Джо Кейботом и помощником солиситора Майро Альфонсо. К документу прилагалось сопроводительное письмо за подписью некой Джилл Риддл, главы отдела завещаний и наследства ТОО «Кардуэлл-Скотт».

– Погодите. Дайте сообразить, – озадаченно попросил Брэнсон. – По сути дела, она оставляет все имущество, за исключением какой-то мелочи, женщине, которая спит с ее мужем? Или я чего-то не понимаю.

– Я бы сказал, что ты, говоря языком любителей гольфа, загнал мяч в лунку с одного удара, – подтвердил в равной степени озадаченный Грейс.

– Речь о ее начальнице? – спросил Александер. – Снежной королеве? Простите, но что за хрень тут творится?

– Да, видно, тот, кто начал лгать… – протянул Грейс.

– Не обойдется ложью малой[11], – закончил цитату Александер.

Грейс и Брэнсон одновременно взглянули на него.

– Это из какого фильма? – спросил Брэнсон.

– Считается, что из «Макбета», – покачал головой Александер, – но на самом деле из поэмы Вальтера Скотта «Мармион».

– Я и не знал, что ты у нас поэт, Джек, – заметил Брэнсон.

– Потому что я не поэт, а кладезь бесполезной информации.

– Кому обычно оставляют деньги по завещанию? – спросил Грейс.

– Своей второй половине? – рискнул предположить Брэнсон.

– Итак, в центре внимания мы держали Найла Патерностера. И пожалуй, не зря. Как вам такая гипотеза: памятуя, что Ребекка Уоткинс рассказала вчера об Иден и ее признаниях насчет проблемного брака… – Грейс помолчал. – Значительная часть этих проблем – та, о которой Иден знать не знает, – заключается в том, что у Ребекки Уоткинс роман с Найлом Патерностером. О нем известно лишь Ребекке и Найлу. Пользуясь уязвимостью Иден, Ребекка сближается с ней. Играет роль тактичной наперсницы, подруги на веки вечные, желающей помочь Иден справиться с ситуацией, вернуть жизнь в нормальное русло и построить планы на будущее.

Он помолчал, чтобы все осмыслили его слова.

– Затем Ребекка подбивает Иден на хитрость: оставь все деньги мне, инсценируй исчезновение, подстрой все так, чтобы казалось, будто тебя убил Найл, но доказательств было недостаточно, чтобы довести дело до суда. И – бинго! Тела нет, но поскольку мы спланируем остаток твоей жизни и подыщем место получше, надо лишь подождать каких-то семь лет, а затем, когда тебя признают умершей, можно будет забрать деньги! – Он обвел глазами коллег. – Пусть кажется, что версия притянута за уши, но необходимо рассматривать все варианты. Когда у нас будет медицинская карточка Иден?

– Запрос сделан, но документы еще не поступили. Может, навестим солиситора, который составил завещание? – предложил Брэнсон. – Эту фирму я знаю. Она местная, находится напротив библиотеки Брайтона.

Грейс посмотрел на часы. 11:34.

– Сегодня у них закрыто. Наведаемся в понедельник утром, Гленн. Быть может, вклинимся между клиентами или застанем Джилл Риддл на обеденном перерыве.

– Она станет с нами разговаривать? Ты же знаешь этих юристов. Может, лучше получить ордер?

– Нет, это уж слишком. К тому же добиться ордера будет весьма непросто. Конфиденциальность клиента – святое дело. Пустим в ход природное обаяние.

– Твое или мое? – усмехнулся Брэнсон.

– Неужто ты считаешь себя обаятельным? – отозвался Грейс.

Брэнсон покачал головой, глянул на Александера – тот улыбался, – а затем опять на Грейса.

– Честное слово, понять не могу, почему ты мне нравишься.

– Может, из-за присущего мне обаяния?