– Я ведь объяснял вчера, – мягко ответил Пелек. – Имя и репутация Лёни гарантируют тебе максимально уважительное отношение и при общении с полицейскими, и при общении со следователями. Не будь его, они наверняка задержали бы тебя на сорок восемь часов и начали прессовать.

– Бить? – изумилась Таисия.

– Ни в коем случае, – покачал головой профессор. – Зная Вербина, не сомневаюсь, что он бы передал тебя в руки лучших профессионалов по ведению допросов, и к вечеру ты бы сама обо всём рассказала.

– Так не бывает.

– Поверь, Тая, я знаю, о чём говорю.

– Но разве это законно? – Калачёва наконец-то вспомнила, что Ночь ещё не пройдена, и её настроение стало портиться.

– Разумеется, законно, – ответил Пелек. – У них есть подозрения на твой счёт, они имеют право просто тебя допросить, а могут предварительно задержать, аргументируя тем, что ты можешь скрыться. Пребывание в статусе задержанного само по себе сильный стресс, ты просто его ещё не переживала и не понимаешь, как нормальный человек воспринимает ограничение свободы. Ты сидишь в камере, рисуя в голове самые страшные картины, а тем временем один или два высококлассных специалиста по ведению допросов внимательно изучают материалы уголовного дела, задают вопросы о тебе и продумывают стратегию давления. Для тебя это всё впервые, поэтому ты не выдержишь даже трети того, что они приготовят, и начнёшь «петь» часа через два-три.

– И как бы мне помог Леонид Маркович? – криво улыбнулась Таисия.

– Он бы говорил за тебя, – объяснил Пелек. – Для этого и нужны хорошие адвокаты: с ними такие фокусы не проходят. И, кстати, Лёня сказал, что ты держалась великолепно. Он такого не ожидал.

– От меня?

– От молодой и красивой девушки.

Таисия подошла к профессору, наклонилась и ответила на поцелуй в губы. И призналась:

– Я еле-еле продержалась. И только благодаря тому, что Леонид Маркович был рядом.

– Для этого хорошие адвокаты тоже нужны. – Пелек выдержал паузу. – Я вижу, что ты испытываешь огромное облегчение, но тем не менее грустна.

– Ты всегда читал меня как раскрытую книгу. – Таисия вновь поцеловала профессора, но уже не в губы, а в щёку, вернулась к столику, на котором оставила бокал, и сделала глоток вина. – Серёжа был хорошим.

– Мало кому дано предвидеть все последствия своих поступков.

– Все последствия, наверное, никому, – подумав, ответила Таисия. – Всегда найдётся нечто, способное перевернуть с ног на голову даже идеальный план, и вместо задуманного…

– Задуманное ты, скорее всего, получишь. Если всё хорошо рассчитал, то почему нет? – мягко перебил её Пелек. – Я же говорил о последствиях, наступление которых невозможно предугадать. Неожиданные последствия, которые показывают, как мало значат расчёты и как высока волна от брошенного в воду камня. И хотя тебе казалось, что камень был очень маленьким, вызванные им волны всё бегут и бегут, сталкиваются, напрыгивают одна на другую, при этом одни из них ослабевают, а другие, наоборот, становятся сильнее. А ты сидишь на берегу и думаешь, какая из них накроет тебя? И тебя обязательно накрывает. Пусть даже не сильно.

– Почему же не уйти с берега?

– Потому что ты бросила камень, – ответил профессор. – И пока волны бегут, ты не сможешь уйти так далеко, чтобы они тебя не догнали. Ведь это твои волны.

– Но ведь их можно остановить? – спросила Таисия. – Или хотя бы часть этих волн? Ведь можно?

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас. – Она вышла из комнаты, сходила в прихожую, где оставила сумку, и вернулась с прямоугольным свёртком, замотанным в пакет, туго перетянутый скотчем. И положила Пелеку на колени.

– Что это? – спросил он, не прикасаясь к свёртку.

– То, что ты думаешь.

Профессор вздохнул, погладил бороду, довольно долго, почти минуту, смотрел на свёрток, после чего перевёл взгляд на Таисию.

– Забери и оставь у себя.

– Ты уверен? – очень тихо спросила она.

– Да.

– Потому что так будет лучше?

– Потому что так будет правильно, – ответил Пелек. – Только так будет правильно. Не лучше. Не хуже. А правильно. То есть так, как должно быть. Иногда поступать правильно очень страшно, но это так, как должно быть. И сейчас настало время делать так, как должно быть.

– Пожалуйста…

– Забери.

Она подчинилась. А когда Таисия взяла свёрток, старик протянул руку, прижал женщину к себе и негромко произнёс:

– Мы идём сквозь длинную ночь, Тая, сквозь очень длинную и очень тёмную ночь, которая станет совсем чёрной перед рассветом. Но бояться не надо, потому что каждая ночь заканчивается наступлением дня и скоро мы выйдем на свет.

Таисия вздохнула и тихо сказала:

– Да. – По её щекам текли слёзы.

* * *

– Мне кажется, я её видел, – негромко произнёс Антон, кивнув на появившуюся в дверях «Грязных небес» женщину. – И кажется, она приходила к тебе.

Память в очередной раз не подвела старшего бармена: обернувшись, Феликс увидел приближающуюся Ангелину и пробормотал:

– Как это у тебя получается?

– Легко, – рассмеялся Антон. – По-настоящему красивых женщин очень мало.

– А она красивая?

– Она заглядывала недавно.

– Главное, ей так не скажи.

Патрикеев уехал чуть меньше часа назад, потом Вербин разбирался с накопившимися барными делами и только собрался отправиться, наконец, спать, как появилась Ангелина. Стало ясно, что придётся задержаться.

– Привет.

– Ты не говорила, что зайдёшь.

– А ты сбрасывал звонки. – Она без спроса уселась на соседнем табурете.

– У меня был долгий, важный разговор.

– А я с подругами гуляла неподалёку и решила заглянуть. Подумала, вдруг ты опять здесь?

Ангелина лгала: она приехала специально. Вербин это видел. А она знала, что он видит, и ей это нравилось, потому что когда тот, кому ты лжёшь, знает, что ты лжёшь, ты, получается, вроде и не лжёшь.

– Выпьешь?

– Бокал красного.

Антон исполнил пожелание почти молниеносно, а когда бармен отошёл к другим гостям, Ангелина поинтересовалась:

– Как твоё расследование?

– Движется, – спокойно ответил Феликс. – В том числе благодаря тебе.

– Рада, что смогла помочь. Мне приятно. – Ангелина сделала глоток вина. – И важно.

– Волнуешься за неё? – Естественный вопрос был задан спокойным, естественным тоном.

– Конечно, переживаю. Мне очень нравится, как пишет Таисия, считаю её великолепным начинающим автором и хочу, чтобы у неё всё получилось. – Ангелина с лёгким удивлением посмотрела на Феликса: – Я ведь рассказывала.

– Из наших разговоров я понял, что ты очень мало знаешь о происходящем, а значит, привлечь тебя было её идеей. А ты повелась. Думаю, в силу характера. Тебе нравится всё новое, вот и показалось, что опыт окажется интересным. К тому же то, что тебе предстояло сделать, так похоже на кино… – После ухода Патрикеева Вербин попросил у Антона чай и теперь допил то, что оставалось в