– Боже, – сказал Эрик, забирая у нее свой пустой бокал. – Не могу поверить, что ты его выпила. Ты так хорошо справлялась.

– Чего мне хочется по-настоящему, так это мороженого со взбитыми сливками, – мечтательно произнесла Тара.

– С маринованными огурчиками, да? – спросил Эрик.

– Мерзость, – она наморщила нос. – Хотя, может быть…

Я помог Эрику убрать со стола, пока Тара зажигала пропановый обогреватель на веранде. Ночь становилась холодной и темной; каждый раз, когда я выглядывал на улицу, мне казалось, что я смотрю в пустоту.

– Тодди Дженкинс, – сказал Эрик, пока мы носили тарелки и бокалы с веранды на кухню. – Помнишь его? Вылитый будущий маньяк.

– Фу, – отозвалась Тара, высунув язык.

– Кто такой Тодди Дженкинс? – спросил я.

– Увалень, с которым мы учились в старших классах, – ответил Эрик. – Его выгнали из школы за то, что он прятался в женском туалете. Через дыру в перегородке наблюдал за тем, как девчонки писают.

– Отличный парень, – сказал я.

– Он еще мочился в штаны, – добавила Тара. – Помнишь, Эрик?

– Только один раз, – сказал он, словно подобная однократная оплошность простительна для ученика старших классов.

– Ох, – воскликнула Тара, хлопнув в ладоши. – Еще Дональд Фриз!

Эрик рассмеялся. Он схватил салфетки со стола своей мускулистой безволосой рукой, поднял их над головой и уставился на них с похотливым блеском в глазах.

– Он прятался под трибунами и заглядывал девушкам под юбки.

– Как мило, – сказал я.

– Допивайте вино, Аарон, – сказал мне Эрик.

– Помогите мне, – попросил я и вылил остатки в свой и его бокалы. Когда он скрылся на кухне, Тара подбежала и сделала по большому глотку из обоих бокалов, потом поднесла палец к губам.

– Мой рот на замке, – заверил ее я. – Но у вас фиолетовые губы.

– Эй, – сказал Эрик, вернувшись на веранду. – Говоря о жутиках, помнишь того Гленна, забыл его фамилию? Все звали его Дружище Гленн?

– Боже, – сказала Тара, прикрывая свои фиолетовые губы рукой. – Точно жуткий тип.

– Он был всеобщим приятелем, но стоило ему вас застукать за чем-нибудь неподобающим – тушите свет, – объяснил Эрик. – Дружище Гленн. Тот еще ушлепок.

– Эрик, помнишь, как он застукал нас, когда мы тискались в машине твоего отца?

– Он застукивал нас за этим больше одного раза, Ти.

– Неправда, только раз.

– Ты ошибаешься.

– Вовсе нет, Эрик. Если Дружище Гленн ловил тебя больше одного раза, значит, ты был с какой-то другой цыпочкой.

– Этот парень был тем еще типом, – продолжал Эрик, глядя на меня и не обращая внимания на слова жены. – Представьте, мне семнадцать, и я пытаюсь кое-чем заняться на заднем сиденье отцовского «Бьюика», и этот тупица подъезжает к нам, словно полицейский.

Я рассмеялся.

– Правда, этот парень был настоящим ушлепком, – добавил Эрик, беря бокал со стола. – Кстати, он, как и де Кампо, работал сторожем в школе. А еще у него была огромная уродливая тачка с полицейским прожектором на двери.

Я оторвал взгляд от своего бокала с вином, кровавая поверхность которого погружала меня в состояние полукататонии, и спросил:

– Что?

– Он по ночам разъезжал с выключенными фарами за школой, там, где подростки часто обжимаются, – продолжал Эрик. – И как только натыкался на какую-нибудь парочку, врубал фары и прожектор.

– Чилдресс, – сказала Тара, щелкнув пальцами. – Вот как его звали. Гленн Чилдресс.

– Вы сказали, он работал уборщиком в вашей школе? – спросил я.

Эрик кивнул.

– Он был мерзким, – сказала Тара. – Как-то поздно вечером я шла домой из магазина, и он притормозил прямо рядом со мной. Включил свой прожектор прямо мне в лицо. Я жутко перепугалась. Он предложил подвезти меня до дома, но я отказалась. В итоге он на меня разозлился и ехал за мной весь путь домой. Помню этот случай, как будто это было вчера. От одной мысли о нем у меня пробегают мурашки.

– В этом городе полно чудиков, – сказал мне Эрик. – Одна из причин, по которой мы хотим уехать.

– А что с ним потом стало? – спросил я. Несмотря на прохладу на крыльце, я вспотел.

– С дружищей Гленном? – Эрик пожал плечами. – Понятия не имею. Много лет его не видел.

– Может, до него добрался Газ-голова, – предположила Тара, обняв мужа.

– Может, он и есть Газ-голова, – сказал Эрик. Он подул жене в лицо, и она игриво укусила его за плечо.

3

Было без четверти девять, когда я вернулся в свою машину и направился по Кейн-роуд в сторону шоссе. Усталость, которую вызвало выпитое за ужином вино, сменилась постоянным стуком в голове. Доехав до моста через реку Элк-Хед, я съехал на обочину и включил освещение в салоне автомобиля. Моя сумка лежала в ногах пассажирского сидения; я бросил ее на сиденье, открыл и вытащил твой школьный фотоальбом. В конце был алфавитный указатель. Я водил пальцем по колонке, пока не нашел имя ЧИЛДРЕСС, ГЛЕНН.

Это была та самая страница, с которой на меня смотрела мрачная и хитрая гримаса Джеймса де Кампо. Де Кампо, старший сторож. Рядом с ним на фотографии был парень помоложе, лет двадцати пяти. В подписи под фотографией было указано, что это Гленн Чилдресс. В отличие от де Кампо, он не пытался изобразить улыбку. Его губы были так плотно сжаты, что линия рта напоминала проволоку. Маленькие глазки расставлены слишком широко, их взгляд направлен не прямо в камеру, а куда-то вдаль. Преждевременные залысины, непослушные черные волосы до плеч. На его рабочей рубашке была вышита фамилия.

У меня кровь застыла в жилах. Не потому, что я понял, что наконец-то вижу человека, который убил твою сестру и других девушек, а потому, что узнал его. Я встречался с ним раньше. Я разговаривал с ним. Я пожимал ему руку.

Я закрыл фотоальбом, сунул его обратно в сумку и выехал на дорогу. «Субэ» затрясся на неровном бетонном покрытии моста. Я не сводил глаз с непроглядной тьмы впереди, слишком напуганный и слишком уверенный, что увижу призраков, если загляну за край моста.

Выехав на шоссе, я проехал мимо мотеля, где останавливался прошлой ночью. На смену усталости пришла сосредоточенность, которая пронзила мое тело, как электрический ток. Я ехал обратно в Аннаполис четыре часа, остановившись только один раз, чтобы купить большую чашку кофе и заправить «Субэ».

Был уже второй час ночи, когда я свернул в Харбор-Виллидж. Я проехал по подъездной дорожке к нашему дому, вошел в дом и поднялся в спальню. Я дрожал от сочетания кофеина и недосыпа. Лампочка в нашей гардеробной то вспыхивала, то гасла, то