– Конечно, – сказал мой отец. – После всего, что ты для нас сделал…

– Я утеплю ваш дом до нашего отъезда, чтобы трубы не лопнули. И обещаю: мы будем так же осторожны с вашим жильем, как и со своим собственным.

– Я доверяю тебе, – сказал мой отец. – Делай что хочешь!

Звонок поступил на следующий день, вскоре после завтрака. Кто-то вломился в наш дом. Мама, Билли и я слышали часть папиного разговора, так что мы практически уже знали, что произошло, но он рассказал подробности, как только повесил трубку. Очевидно, Фрэнк и Ирен пришли к нам домой со своей одеждой и туалетными принадлежностями, намереваясь воспользоваться ключом, который мы им оставили, чтобы войти, и обнаружили, что дверь не заперта. Войдя внутрь, они увидели, что торшер опрокинут, а книги и разные безделушки сметены с полок на пол. Все дверцы шкафов на кухне открыты. Насколько Фрэнк мог судить, ничего не было украдено – телевизор и стереосистема были на месте, но он позвонил шерифу и подал заявление. Офис шерифа собирался оставить дело открытым, пока мы не приедем и не сможем сами проверить, не пропало ли что-нибудь ценное. К сожалению, они с Ирен уезжали через два дня, а поскольку мой папа не мог приехать в Рэндалл до выходных, они наверняка не увидятся. Фрэнк сказал, что на нашей кухонной стойке оставит отчет шерифа и свой новый номер телефона в Сан-Франциско на случай, если нам понадобится с ним связаться.

– Они ничего не украли? – повторила мама. – Ничего…

Мой отец пожал плечами.

– Подростки, вероятно. Скорее всего, они вломились в дом и устроили вечеринку. Кроме того, у нас нет ничего такого, что стоило бы красть. Большинство наших вещей подержанные. Совсем не то, что ищут воры.

Мой папа собирался поехать в Аризону один в субботу и вернуться обратно в воскресенье, но мама хотела сама увидеть повреждения, поэтому в итоге поехали мы все. Выехали около трех часов утра в субботу и прибыли в Рэндалл незадолго до полудня.

Уайетт, должно быть, увидел нашу подъезжающую машину, потому что он и его брат подъехали на велосипедах и опускали подставки как раз в тот момент, когда мы вышли из машины и шли к домику.

– Я думал, вы продаете дом, – сказал мне Уайетт.

Я покачал головой.

– Тогда почему вы продавали всю свою мебель?

Я нахмурился, не понимая.

– В смысле?

Затем я услышал изумленный вздох мамы, когда отец открыл дверь в дом.

– Что за черт? – сказал мой отец и выругался.

Мы с Билли поспешили подняться по ступенькам на крыльцо, за нами последовали Уайетт и его брат. Внутри дом оказался обчищен. Нашего дивана не было, как и журнального столика. Кресло и отдельно стоящая лампа остались на месте, но торцевой столик и лампа, стоявшая на нем, отсутствовали. Телевизор и стереосистема тоже исчезли. Плитка была снята с пола, а с раковин скручены краны.

Мама вошла внутрь ошеломленная.

– А… а где всё?!

Я повернулся к Уайетту.

– Вот об этом я и говорил. Фрэнк устроил гаражную распродажу и продавал твои вещи. Вот почему я подумал, что ты больше не вернешься.

– Что он устроил? – Лицо отца было таким красным, что я подумал, у него случится сердечный приступ. – Что он, твою мать, устроил?!

Уайетт отступил назад от ярости в его голосе.

– Все в порядке, – сказал я ему. – Мой папа не сердится на тебя. Ты тут ни при чем!

– Нет, я не собираюсь злиться. – Отец глубоко вздохнул. – Все просто чудесно!

– Да, Фрэнк устроил гаражную распродажу в вашем домике. На два дня. Я думал, вы, ребята, знаете. Я думал, вы сами сказали ему сделать это.

– Ты что-нибудь купил? – спросил я.

Уайетт покачал головой.

– Нет. Я не знаю, кто покупатели, но некоторые люди точно местные.

Моя мама качала головой.

– Не могу поверить, что Ирен согласилась бы на что-то подобное. Если только Фрэнк…

– Я подам заявление шерифу, – заявил мой отец. – Ничего не трогайте. Это все улики.

Билли уже побежал наверх проверить, не пропали ли наши вещи, и я последовал за ним.

– Ничего не трогайте! – воскликнул отец.

К счастью для нас, чердак казался нетронутым. Наши постеры были там, где им и положено быть, наши кровати на месте, наш комод, игрушки Билли, мои книги и видеокассеты… Я поспешил обратно вниз.

– Ничего не пропало, – сказал я родителям. – Я не думаю, что он поднимался наверх.

– Слава богу, – вздохнула мама.

– Толстый старый ублюдок, наверное, не смог туда забраться, – пробормотал отец.

Он позвонил по телефону в департамент шерифа, и через десять минут у нашего подъезда стояли две машины. Уайетт с братом уехали домой, а мы ждали шерифа на террасе. Мой отец настоятельно просил нас ничего не трогать на случай, если найдутся улики или отпечатки пальцев. Конечно, Фрэнк солгал: он не подавал заявления об ограблении, но, как оказалось, был хорошо известен правоохранительным органам.

– Спросите любого в городе, – с гордостью заявил Фрэнк, когда мой отец в самом начале спросил его о строительных навыках, подразумевая, что он хорошо известен качеством своей работы.

Мои родители никогда этого не делали, но им определенно следовало бы, потому что теперь мы узнали, что в Рэндалле Фрэнк был известен – или печально известен – как хвастун и лжец, который некачественно выполнил строительные работы в нескольких домах в этом районе. Он задолжал нескольким людям за работы, которые не закончил после получения предоплаты, и поступали обвинения в том, что он украл строительные материалы из нескольких домов, в которых работал. Я вспомнил, как Уайетт упомянул, что отец сказал ему, будто Фрэнк переезжает, потому что вынужден, и теперь мне все стало понятно.

Отец рассказал шерифу и его помощникам все, что знал: что Фрэнк и Ирен якобы переезжают в Сан-Франциско, что Фрэнк сказал, будто его взяли на работу в IBM, что где-то в Долине живут родственники Фрэнка, Джордж и Бетси Робертсон.

– Бетси Робертсон? – переспросил шериф. – Есть такая. Она работала секретарем в мэрии. Я знаю старую Бетси. Но не знал, что она