– Не подумал.

– До этого убийца мыслил очень чётко, – протянул Вербин.

– Ты опять недоволен?

– Нет, что ты? Я просто размышляю вслух, – ответил Феликс. – К тому же, судя по довольному тону, краска на крыле – не единственная твоя добыча.

– На левой резиновой накладке на руль есть отпечатки, – тоном именинника сообщил Шерстобитов. – Видимо, убийца не очень хорошо её протёр.

– Что за отпечатки?

– Женские. В базе их нет, но, думаю, ты уже догадался, с кого я начну проверку.

– Коля, у Таисии железное алиби на вечер убийства, – напомнил Вербин.

– Ты так говоришь, будто отпечатки уже совпали. – Шерстобитов хмыкнул. – Не будем забегать вперёд.

– Я не забегаю. Я думаю о том, что там, впереди, обнаружится.

– Видео из клуба можно подделать, а друзей-свидетелей – подкупить.

– Дорого, – заметил Вербин. – И большая вероятность шантажа.

– Вероятность – это не гарантированное пожизненное. – Николай был так же увлечён идеей прижать Таисию, как Хамидов – обвинить в убийстве Блинова первого попавшегося наркомана.

– Когда я рассказал о смерти Паши, Таисия выглядела по-настоящему удивлённой, – напомнил Феликс.

– Все женщины – прекрасные актрисы.

– Я не отрицаю того, что Таисия могла меня обмануть. – Вербин наконец-то добрался до станции метро, остановился недалеко от входа и раскурил сигарету. – Но в начале была книга, помнишь? Паша отправился проверять, не написана ли в ней чистая правда? Такова наша версия: он отправился проверять и его за это убили. Но я не верю, что Таисия совершила пять убийств в течение одной ночи.

– Хочешь сказать, её подставляют? – догадался Шерстобитов.

– Такая вероятность есть, – ответил Феликс. – И анонимный звонок с «левого» телефона идеально вписывается в эту версию.

– Но зачем кому-то подставлять Калачёву? – Голос Шерстобитова изрядно потерял в жизнерадостности.

– Это я и пытаюсь выяснить, Коля, – ответил Вербин. – Но вчера ночью был убит литературный редактор Таисии, что косвенно подтверждает версию подставы. Можно предположить, что преступник играет с Таисией, наказывая её за то, что она угадала настоящую подоплёку тех пяти убийств.

– Как в кино.

– Только трупы настоящие. – Вербин глубоко затянулся и выдохнул дым. – Киношка получается слишком реалистичной.

Шерстобитов задумался, но Феликс знал, что услышит дальше. И не ошибся.

– Поговорим после того, как придут результаты экспертизы, – произнёс Николай. – Встретимся: ты, я и следователь, обмозгуем и решим, что и как.

– Я понимаю, Коля, – спокойно ответил Вербин. – И полностью с тобой согласен.

* * *

– Драпеко Геннадий Ильич, старший следователь по…

– Добрый день, Геннадий Ильич, – дружелюбно перебил офицера адвокат. – Вот уж не думал, что на столь простое дело поставят такого мощного профессионала. Вы ведь меня помните?

– Помню, конечно, Леонид Маркович, – кивнул следователь. И ответил адвокату его же монетой: – Вот уж не думал, что для решения столь несложного дела пригласят такого мощного профессионала.

– В записной книжке человека, который ко мне обратился, других фамилий нет, – рассказал адвокат. – Точнее, есть, но те люди ещё круче.

– Круче вас, Леонид Маркович?

– Сам не понимаю, зачем я это сказал, – тихонько рассмеялся адвокат. – Ну и Таисии Андреевне будет комфортнее общаться с вами в моём присутствии.

Мужчины одновременно посмотрели на Калачёву. Таисия мило улыбнулась, но промолчала. Затем последовали обязательные формальности, покончив с которыми, Драпеко задал первый вопрос:

– Таисия Андреевна, нам достоверно известно, что вы виделись с Сергеем Блиновым незадолго до его смерти. Вы можете это подтвердить?

Взгляд на адвоката, короткий кивок: судя по уверенности следователя, встреча в баре подтверждена не только свидетельскими показаниями, но и записями видеокамер, а значит, оспаривать её глупо.

– Да, в тот вечер я виделась с Серёжей.

– О чём вы с ним говорили?

Взгляд. Кивок. Ответ.

– О моей следующей книге.

Спокойствие адвоката говорило о том, что ответы Калачёвой он знает, а его кивки – лишь способ поддержать женщину.

– Вы написали следующую книгу? – То ли следователь действительно был в курсе творческой карьеры Калачёвой, то ли хорошо подготовился к допросу. – Поздравляю.

– Поздравлять рано, пока я только работаю над ней, – спокойно ответила Таисия. – Серёжа прекрасно разбирается… Простите… – Она на мгновение замолчала. Сбилась. – Серёжа прекрасно разбирался в литературе и в литературном рынке, и я приехала посоветоваться с ним.

– Что именно вы обсуждали?

– Книга ещё не опубликована, поэтому я не хотела бы делиться деталями нашего разговора. Они имеют отношение исключительно к творческому процессу.

– Вы не могли бы ими поделиться?

– У вас есть достоверные сведения о том, что между вашим потерпевшим и моей клиенткой произошёл конфликт? – поинтересовался адвокат.

– Нет, – ответил Драпеко.

– А о том, что такой конфликт случился раньше?

– Нет.

– Полагаю, исходить нужно из этого, а не расспрашивать мою клиентку о том, что не имеет отношения к делу. Например, о чём они говорили с Блиновым.

Несколько секунд следователь и адвокат играли в «гляделки», после чего Драпеко задал следующий вопрос:

– Таисия Андреевна, вы покинули бар приблизительно в десять вечера?

– Около того. Я не знала, что у меня будут спрашивать точное время, и не обратила на него внимания.

– Куда вы направились?

– Домой. У меня не было настроения продолжать веселье.

– Почему?

– Потому что после разговора с Серёжей появилось настроение поработать, – рассказала Калачёва. – Серёже удалось меня стимулировать, зажечь, если хотите, и я работала примерно до двух часов ночи. Потом уснула.

– И всё это время находились в своей квартире?

– Совершенно верно.

Что подтверждалось перемещением телефона, записями видеокамер и тем, с какой уверенностью вела себя Калачёва.

– Блинов не говорил, что собирается с кем-то встретиться?

– Нет.

– Не рассказывал, что планирует делать дальше?

– Надраться и отправиться домой, – вздохнула Таисия. – Это было его любимым времяпрепровождением. Либо не сильно надраться и отправиться домой не в одиночестве.

– То есть вы ничего не знаете о планах Блинова на вечер убийства?

– Он не делился. – Таисия грустно улыбнулась. – Серёжа – взрослый, одинокий мужчина. У него не было семьи, даже бывшей, не было постоянной подружки, поэтому он никогда не отказывался от возможности подцепить кого-нибудь в баре. Но получится кого-нибудь снять или нет, предсказать невозможно. С каждым годом Серёже становилось всё сложнее это делать.

Последняя фраза оказалась жестокой, но Таисия сумела произнести её мягко.

– Никто не молодеет.

– Серёжа не был стариком, – заметила Калачёва. – Но он стал больше пить, а женщины не любят алкоголиков.

– Геннадий Ильич, вы удовлетворены ответами? – поинтересовался адвокат, не забыв демонстративно посмотреть на часы.

– Да.

– То есть мы закончили? А то мне ещё в суд сегодня.

– Вашей клиентке осталось ответить на несколько вопросов, – извиняющимся тоном произнёс