– А почему вы не остались у себя на Бейкер-стрит? – спросил я.

– Потому что мне многое приходится выяснять здесь, на месте. Миссис Сент-Клэр любезно предоставила мне две комнаты, и можете быть уверены, что прибытие моего друга и коллеги ее только обрадует. Но как же, Ватсон, мне тяжело с ней встречаться, ведь новостей о ее муже я не привез. Ну, все. Тпру, тпру!

Мы остановились перед большой виллой, окруженной парком. К лошади подбежал конюшонок, я спрыгнул на землю и вслед за Холмсом направился по изогнутой гравиевой дорожке к дому. Едва мы приблизились, дверь распахнулась и на пороге возникла миниатюрная блондинка в легком одеянии из шелкового муслина с полосками розовой шифоновой пены вокруг шеи и запястий. Ее фигура, четко обрисовавшаяся на светлом фоне дверного проема, являла собой живой вопрос: одна рука упирается в косяк, другая нетерпеливо приподнята; женщина подалась вперед, взгляд ее тревожен, губы готовы заговорить.

– Ну? – крикнула она. – Ну?

Разглядев, что нас двое, она было радостно ахнула, но тут же застонала, когда мой спутник покачал головой и пожал плечами.

– Хороших новостей нет?

– Нет.

– А плохих?

– Тоже нет.

– Слава богу и за это. Но входите же. Вы, наверное, утомились за день.

– Это мой друг, доктор Ватсон. Он оказал неоценимую помощь в некоторых моих расследованиях, и нынче по счастливой случайности мне тоже удалось заручиться его содействием.

– Очень рада вас видеть. – Миссис Сент-Клэр приветливо пожала мне руку. – Вы меня простите, если что не так: уж очень нежданный удар постиг нас недавно.

– Мне не привыкать к походным условиям, сударыня, – заверил я, – да и в любом случае извинений не требуется. Если я смогу чем-то помочь вам или моему другу, буду счастлив.

– А теперь, мистер Шерлок Холмс, – начала хозяйка, когда мы вошли в ярко освещенную столовую, где на столе ждал холодный ужин, – мне бы очень хотелось задать вам несколько прямых вопросов и попросить, чтобы ваши ответы были такими же прямыми.

– Конечно, мадам.

– Не надо щадить мои чувства. Я не истеричка и не падаю в обморок по любому поводу. Я просто хочу, чтобы вы честно высказали свое мнение.

– О чем?

– Как вы считаете в глубине души: Невилл жив?

Шерлок Холмс явно растерялся.

– Только честно! – повторила она, стоя на коврике и пристально глядя на сидящего в плетеном кресле Холмса.

– Если честно – нет.

– Вы думаете, он мертв?

– Да.

– Убит?

– Я этого не говорю. Возможно.

– И когда это произошло?

– В понедельник.

– Тогда, быть может, мистер Холмс, вы будете добры объяснить, как случилось, что сегодня мне пришло от него письмо?

Шерлок Холмс вскочил на ноги, словно его дернуло током.

– Что? – выкрикнул он.

– Да, сегодня. – Миссис Сент-Клэр с улыбкой помахала полоской бумаги.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

Холмс нетерпеливо выхватил письмо, расправил на столе и, пододвинув поближе лампу, стал внимательно рассматривать. Я заглянул Холмсу через плечо. Конверт был самый дешевый, штемпель проставлен в Грейвзэнде, дата – сегодняшний день, а вернее, вчерашний, так как уже давно перевалило за полночь.

– Почерк корявый, – пробормотал Холмс. – Наверняка, мадам, это рука не вашего мужа.

– Да, но внутри почерк его.

– Вижу, человеку, надписавшему конверт, пришлось где-то справиться об адресе.

– Откуда вам это известно?

– Имя, как вы можете убедиться, написано черными чернилами, которые высохли сами. Остальное – сероватыми, к ним приложили промокательную бумагу. Если бы конверт надписали сразу и промокнули надпись, черного цвета не было бы нигде. Но этот человек проставил имя, сделал перерыв и лишь затем завершил начатое, из чего следует, что адрес был ему незнаком. Пустяк, конечно, но именно пустяки важнее всего. А теперь взглянем на письмо. Ага! Сюда было что-то вложено!

– Да, кольцо. Его кольцо с печаткой.

– И вы уверены, что это почерк вашего мужа?

– Один из его почерков.

– То есть?

– Так он писал, когда спешил. Обычный его почерк совсем другой, но этот я тоже хорошо знаю.

– «Душа моя, ничего не бойся. Все будет хорошо. Случилась невероятная ошибка, и, чтобы ее исправить, потребуется время. Терпеливо жди. Невилл». Написано карандашом на книжном форзаце, формат в одну восьмую листа, водяных знаков нет. Гм! Отправлено сегодня из Грейвзэнда, у отправителя был запачкан большой палец. Ха! Если не ошибаюсь, человек, заклеивший конверт, незадолго до этого жевал табак. Так вы уверены, мадам, что это почерк вашего мужа?

– Совершенно уверена. Это писал Невилл.

– И отправлено письмо сегодня из Грейвзэнда. Что ж, миссис Сент-Клэр, тучи расходятся, хотя не рискну сказать, что опасность миновала.

– Но он жив, мистер Холмс, в этом нет сомнения.

– Письмо может оказаться искусной подделкой, изготовленной, чтобы сбить нас со следа. Кольцо тоже ничего не доказывает. У мистера Сент-Клэра его могли отобрать.

– Нет-нет, почерк его, его собственный!

– Пусть так. Однако нельзя исключить, что письмо было написано в понедельник, а отправлено сегодня.

– Возможно.

– За это время могло случиться что угодно.

– О, мистер Холмс, не надо меня расхолаживать. Я уверена, с мужем все хорошо. У нас такое родство душ, что случись с ним худое – я бы знала. В тот самый день, когда я в последний раз его видела, он порезался в спальне, и я, в столовой, тотчас почувствовала, что ему больно, и побежала наверх. Если я откликаюсь даже на такой пустяк, неужели я не знала бы, что мужа нет в живых?

– Я повидал в жизни немало и потому уверен: женская интуиция бывает иной раз ценнее заключений аналитика. Это письмо служит очень убедительным свидетельством в вашу пользу. Но если ваш муж жив и способен писать письма, почему он к вам не вернулся?

– Не понимаю. Даже представить себе не могу.

– В понедельник перед уходом он ничего не говорил?

– Нет.

– И вы удивились, увидев его на Суондам-лейн?

– Очень.

– Окно было открыто?

– Да.

– Может быть, он вас звал?

– Может быть.

– Как я понял, он только крикнул что-то неразборчивое?

– Да.

– Вы подумали, что он звал на помощь?

– Да. Он махал руками.

– Но это мог быть возглас удивления. Он неожиданно увидел вас, удивился, вскинул руки?

– Возможно.

– И вы подумали, его кто-то оттащил от окна?

– Он исчез так внезапно.

– Он мог отпрыгнуть сам. Вы видели кого-нибудь в комнате?

– Но ведь этот ужасный человек сознался, что был там. И ласкар стоял у подножья лестницы.

– Именно так. Ваш муж, насколько вы могли разглядеть, был