Фёдор прислонился к дереву и следующие четыре минуты посвятил напряжённой борьбе с самим собой. Вариантов у него было ровно три: взять велосипед себе; пройти по лесу чуть дальше и там выйти на дорогу, сделав вид, что ничего не видел, ведь в конце концов, это не его дело; что же касается третьего пункта, то он был самым неудобным, грозящим не только потерей времени, но и шуточками, если окажется, что он напрасно поднял шум – сообщить в полицию. Но чем больше Фёдор смотрел на велосипед, тем сильнее убеждал себя, что сообщить в полицию будет самым правильным решением: вещь дорогая, просто так её никто не выбросит.

Поэтому он вздохнул, достал телефон собираясь набрать номер участкового, но в это мгновение послышался звук подъехавшей машины, а ещё через несколько секунд на обочине появился участковый. Он посмотрел вниз и помахал рукой.

– Фёдор!

– Лексеич? – растерялся грибник.

– Ты здесь ничего не трогал?

– Нет.

– Вот и молодец. Поднимайся сюда, только обойди, хорошо? Метров десять вправо возьми и там поднимись.

– А ты здесь как оказался? – наконец-то нашёлся Фёдор.

– В УВД позвонили, а они мне велели приехать и проверить.

– Кто позвонил?

– Я думал, что ты.

– Я? – Фёдор посмотрел на телефон, который даже не успел разблокировать. – Нет, не я.

И побрёл, как было велено, левее, чтобы там подняться по откосу. Да и удобнее там было, откос был более пологим.

* * *

Они с сестрой были и похожи, и не похожи одновременно. Общее в чертах читалось отчётливо, однако спутать молодых женщин было невозможно, слишком уж они были разными. И не только внешне, но и внутренне. Во всяком случае, в том, какими они себя показывали. Карина – яркая, энергичная, не шумная, но наполняющая собой всё. Дарина – полная противоположность сестре: спокойная, негромкая, то ли тихая, то ли стеснительная. В некоторые мгновения казалось, что боязливая, но это впечатление быстро исчезало.

– Ищете семейное сходство? – спросила она, пристроившись, именно пристроившись, на стуле напротив.

– Извините.

Очередная кофейня, только на этот раз маленькая, всего на три столика, и с плохо работающим кондиционером, что по нынешней жаре доставляло серьёзные неудобства. Но Дарина этого не замечала, пила кофе маленькими глотками и почти не моргая смотрела на Вербина.

– Все начинают искать, когда узнают, что мы с Каринкой ровесницы. Сначала думают, что мы просто сёстры, не важно, кто старшая, а кто младшая, потом начинают искать сходство. Но не находят. Раньше таких, как мы, называли двойняшками, а теперь – разнояйцевыми близнецами. Мне больше нравится первый вариант.

– Мне тоже нравится, как звучит «двойняшки». Намного лучше, чем «близнецы».

– Папа надеялся, что мы будем близняшками, очень этого хотел и был слегка разочарован. Он, конечно, не стал любить нас меньше, но по тому, как он говорил, было понятно, что ему бы хотелось показывать родственникам и знакомым близнецов. Тех, которые однояйцевые. О чём вы хотели поговорить?

– Я предупредил. – Феликс не любил пользоваться платком, чтобы вытирать пот, но чувствовал, что скоро этот момент настанет.

– О Вене, я помню. Вы хотели поговорить о том, как он умер. – Она вздохнула. – Но ведь это случилось давно.

– Для правосудия не важно, – спокойно ответил Вербин. – Главное, чтобы срок давности не истёк.

– Ага, я понимаю. Вы наконец-то нашли подозреваемого?

Похожий вопрос привёл к похожему ответу, Вербин солгал Дарине так же, как солгал Марии.

– Я расследую другое дело, но оно, возможно, связано с убийством Вениамина.

– Как это? – не поняла молодая женщина.

– Всё остальное – тайна следствия.

Однако остановить Дарину оказалось куда сложнее, чем Марию.

– У вас ещё одно убийство, совершённое таким же способом? – уточнила она. – В лесу ножом?

– Тайна следствия.

– Мне просто интересно.

– Не сомневаюсь, но не могу распространять недостоверную информацию.

– Чем она недостоверная?

– Тем, что я ещё ничего не доказал.

– Вы пришли ко мне за доказательствами?

– В том числе за ними, – согласился Вербин. – И ещё хочу кое-что уточнить.

– Я обязана отвечать?

– Сейчас – нет, но если я сочту нужным, то вызову вас повесткой. И тогда мы станем говорить под протокол.

– Но ведь я и в том случае не обязана буду отвечать на все ваши вопросы, ведь так?

– Никто не обязан свидетельствовать против себя самого. Пятьдесят первая статья Конституции Российской Федерации.

Она поставила на стол кружку и осторожно спросила:

– Почему вы решили, что я не хочу свидетельствовать против себя?

– Какая ещё может быть причина не отвечать на мои вопросы? – поднял брови Феликс.

– Ну… дружеские отношения, например, – протянула Дарина.

– Из-за которых вы готовы покрывать человека, совершившего тяжкое преступление? Например, предумышленное убийство?

На этот раз она думала над ответом довольно долго, почти минуту, а затем с прежней осторожностью поинтересовалась:

– А сейчас мы просто разговариваем?

– Совершенно верно.

– И я смогу взять все свои слова обратно?

– Это важно?

– Я уточняю.

Дарина очень хотела казаться тихой и незаметной, но внутри у неё было что-то от Карины. Возможно, совсем чуть-чуть. Возможно, много, но хорошо спрятанное.

Вербин вытер платком пот со лба и улыбнулся:

– Но ведь слово будет произнесено, и я его услышу. Я веду расследование убийства, Дарина Максимовна, и использую в его интересах каждый изданный вами звук. И не важно, под протокол он был издан или нет: я приложу его к материалам дела и тщательно обдумаю.

– Но не сможете предъявить мои сегодняшние слова в суде.

– Возможно, и не понадобится.

– Что вас интересует?

– Ваша компания.

Она вздрогнула. Она сразу поняла, кого имеет в виду Вербин, и вздрогнула. У остальных такой реакции не было. Или они лучше держали себя в руках.

– Обо всех?

– Да.

– Вы что, подозреваете нас в убийстве Вени?

– Я пытаюсь понять, каким человеком был Вениамин, почему он сделал то, что сделал, и как оказался той ночью на пустынной дороге. Так далеко от вашей дачи.

– Мы продали тот дом.

– Я знаю.

Она вновь выдержала паузу. На этот раз – короткую.

– Как вам поможет рассказ о нашей компании?

– Вы ведь тесно общались?

– Тесно и очень много. – Голос Дарины неожиданно стал тёплым – воспоминания о старых временах