Лэс Фабер был из новой промышленной аристократии, которая могла скупить пол-Примроуз-сквер, но не добиться при этом признания местных жителей. Теоретически, Фабер мог быть противником реформ, предлагаемых Шейлом, и мешать ему.

Рамзи и Моррисон, восьмая и девятая жертвы, были в услужении у разных хозяев, и чем они помешали Безумцу, понять было сложно.

Йен скрипнул зубами — одного нельзя было отрицать: кто бы и за какие неведомые заслуги попал в список жертв Безумца, — связь с Шейлом все же была. Это доказывали запонка в кармане Йена и похожий почерк всех преступлений. И магическая аура слива, но её к делу не пришьешь, не загремев в северные резервации.

К огромному особняку, больше похожему на дворец, Вуд с констеблем Хеттером и присоединившимся к ним Декстером, на ходу рассказывавшим о всем известной вражде между Шейлом и семейством Спенсеров на политическом поприще, добрались ближе к одиннадцати.

Замирая перед парадной дверью и сомневаясь, что их тут пустят, Декстер закончил рассказ:

— А еще на вечере у Гровекса лар Вэл и лар Алан не поделили одну лару — говорят, та еще знойная красотка... Это рассказал вернувшийся с вечеринки сын лара Глейзера Седрик. Он буквально дополз домой в районе девяти утра и попал прямо мне в объятья. Он сказал, что некая лара протанцевала на вечере четыре танца с одним и четыре с другим. Потом сам хозяин вечера лар Вернон оттаскивал взбешенного лара Валентайна от Алана. Говорят, при этом Валентайн крайне тихо и уверенно говорил, что все равно прибьет «сволочного Спенсера», это цитата, Йен...

— Вранье. — отмахнулся Вуд, нажимая кнопку электрического звонка.

— Почему? — тут же влез констебль Хеттер.

— Потому что ни одна приличная лара не танцует на балу более трех танцев с одним и тем же кавалером, — спокойно пояснил Йен. — Четыре танца танцуют только с женихом. Официальным женихом. Этот Глейзер совсем нас за дураков держит.

Декстер удивленно приподнял брови и явно хотел поинтересоваться, откуда Йену известны такие тонкости жизни ларов, но тут дверь открылась, и дворецкий Шейлов лэс Нильсон еле сдержал свое недовольство:

— Инспектор Вуд, лар Шейл не принимает никого до обеда.

Вуд натянуто улыбнулся:

— Нас ему придется принять, лэс Нильсон. Разбудите, пожалуйста, своего хозяина, или это сделаю я. У нас есть ордер.

Дворецкий скривился и все же пропустил полицейский в холл:

— Прошу проследовать в утреннюю гостиную, лэсы.

Вуд кивнул:

— Не стоит беспокоиться — дорогу мы найдем сами, я еще не забыл, где находится гостиная.

Он демонстративно поставил свой зонт-трость в подставку и повесил шляпу на вешалку.

Утреннюю гостиную Шейлов за месяц, проведенный на участке на Примроуз-сквер, Йен изучил досконально — дубовые панели, зеленый шелк обивки на стенах, картины и фотографии модных ныне премикаэлитов (Йен как-то вел дело о подделке картин и теперь хорошо разбирался в современных живописцах), мебель работы Черридейлов — старинная, удобная, старательно не обновлявшаяся — с потертостями на обивке и царапинами на ручках. В гостиной было холодно — камин не был растоплен. Этим утром гостей не ждали, и присылать горничную для растопки камина ради каких-то полицейских дворецкий не собирался. Хеттер встал у окна, рассеянно оглядывая комнату — вряд ли он когда-то видел такой богатый интерьер, Декстер ходил вдоль стен, рассматривая картины и изредка фыркая. Особенно Декстера впечатлила купающаяся Лилит и «Лара с гепардом», на которой была изображена полуобнаженная девушка, спящая в саду. Детектив обернулся на Йена, замершего у камина:

— Это вообще законно?

Йен задумчиво кивнул:

— Да. Даже фотографии законны.

— Разврат, — пробурчал Хеттер.

Йен ему возразил:

— Разврат продают на Медоуз-стрит, а тут высокое искусство, Хеттер. Большая разница.

— И все равно, вешать такие картинки дома разврат, — остался при своем мнении констебль. Декстер же продолжил ходить по гостиной — несмотря на многочисленные кресла с кружевными салфетками на изголовьях, садиться было нельзя — они же всего лишь полицейские.

Недовольный лар Шейл спустился в гостиную через полчаса, и это было весьма любезно с его стороны — он мог и пару часов их продержать в ожидании, лары по утрам еще и ванны принимают. Выглядел молодой Шейл откровенно помято — лицо чуть отекло, под глазами залегли темные мешки. Глаза покраснели, на подбородке была щетина. Длинные черные волосы лар собрал в низкий хвост. Йен чуть скривился — от Шейла несло огнем, одеколоном и перегаром, причем последний запах преобладал. Впрочем, одет был лар при этом весьма прилично — дорогой, безупречного кроя костюм, выгодно подчеркивающий фигуру, белоснежная рубашка, сиреневый жилет и эффектно завязанный галстук — Йен до сих пор так и не освоил этонский узел, положенный в торжественных случаях. Дед, научивший Йена множеству премудростей этикета, завязывать галстуки тоже не умел — за неимением последних.

Лар Вэл устало опустился в ближайшее кресло, предлагать присесть детективам ему и в голову не пришло:

— Весьма недоброе утро, лэсы. Я уже начинаю думать, что зря разрешил вам, инспектор Вуд, обращаться ко мне за помощью — вы начинаете злоупотреблять моим гостеприимством.

— И вам доброго утра, лар Шейл, — старательно кротко сказал Йен — не в его интересах допускать хоть какую-то бестактность: в особняке полно лакеев, а лететь с крыльца больно и стыдно. Да, потом всегда можно вернуться с ордером и поставить на уши весь особняк, арестовывая обидчиков-лакеев, но арестовать отдавшего приказ лара никто не позволит... А в участке потом долго будут вспоминать сию оплошность, высмеивая при любом случае. Йену-то что, ему тут после расследования убийств Безумца не работать, а вот парням придется туго.

Лар Вэл, не допуская ни одной раздраженной или испуганной интонации в своем голосе, поинтересовался:

— Чем в этот раз обязан вашему визиту?

— Совершено очередное убийство, лар. Снова Безумец.

— Мы уже вроде выяснили, что, хоть я и знал некоторых жертв Безумца, но не имею к ним никакого отношения.

Йен с любопытством рассматривал потоки магии — они безмятежно, без бурления накапливались в Шейле в районе сердца, сияя, как маленькое солнце. Это означало одно — маг был спокоен и ничего не боялся. Он был полностью уверен, что, чтобы ни произошло, к нему это не имело ни малейшего отношения.

Декстер демонстративно кашлянул, и Йен с трудом заставил себя отвлечься от потоков магии — они завораживали.

— Но у вас нет алиби, лар Шейл, — мягко сказал инспектор.

— Как и у вас свидетелей того, что на месте преступлений видели меня, — парировал Вэл. — И кто же в этот раз жертва, если мне будет позволено поинтересоваться?

— Убит лар Алан Спенсер. — Йен вздрогнул —