Тогда в душе я был достаточно глубоко в ней, но если сейчас она опуститься на меня до самого конца, то почувствует меня полностью.

Кая начала медленно опускаться, прерывисто дыша и смотря вниз на то, как мой член погружался в её жар, а я чувствовал, как она сжимала меня изнутри.

– Кристиан, – застонала она.

– Ты контролируешь это. Опускайся до того момента, пока ты не начнешь чувствовать, что тебе больно, а потом останавливайся. Мне хватит того, что ты можешь мне предложить.

Её комфорт был важнее.

Девушка перевела свой взгляд на меня и хитро улыбнулась мне.

– Я обещала тебе больше не слушаться тебя, – а затем её зад шлёпнулся об мои яйца, потому что она позволила мне погрузиться в неё до самого основания. – О, черт.

– Кая, – рыкнул я, запрокинув голову от этого ощущения.

Мой член пульсировал внутри неё. Девушка положила свои ладони на мою грудь, и, привыкнув к этому состоянию, начала подниматься и опускаться на меня.

Её грудь колыхалась прямо перед моими глазами, но я не мог дотянуться до неё своим ртом, поэтому отпустил её бедро и сильно сжал мягкую грудь, заставив громко застонать.

Она набирала темп, скача на мне. Удары плоти о плоть наполняли комнату. Наши стоны и шлепки заглушали музыку, не позволяя нам слышать ничего, кроме нас самих.

– Чёрт, Боец, – выдохнул я.

– Заткнись, – улыбнулась Кая, вращая бёдрами.

Её рука накрыла мой рот, не позволяя мне ответить ей, а я шлёпнул её по бедру, оставляя большой красный след своей ладони на ней.

Из горла Каи вырвался всхлип в перемешку со стоном и она закинула голову назад. Её тонкая шея так и просила меня привстать и укусить её.

Я думал мне придётся взять всё в свои руки, но Кая объезжала меня так, будто уже делала это каждый день.

Я взял обе её груди в свои руки и помассировал их, её соски до боли затвердели и я ущипнул их.

– Кристиан, – стонала Кая, пока её ладонь всё сильнее прижималась к моему рту.

Другая её рука оставляла царапины на моей груди, помечая меня.

Мы могли ранить и быть грубыми друг с другом только в постели.

За её пределами Кая была королевой, которую я боготворил.

Я ещё раз шлёпнул её, наверняка оставляя синяк, и её стенки сжались вокруг меня. Девушка замерла и начала дрожать, забирая меня вместе с собой.

Она кончала, сопровождая всё это своим наисладчайшим стоном, а на её ключицах образовались бисеринки пота, которые я собирался слизать. Девушка убрала руку с моего рта и рухнула на мою грудь. Я запустил руку в её волосы, чувствуя, как они намокли.

Она хорошо постаралась и мне хотелось проверить насколько выносливой она была на самом деле.

Наши груди прилипли друг друга, пока мы восстанавливали дыхание. Я чувствовал, как моя сперма вытекала из Каи, пачкая простынь.

Она всё ещё тяжело дышала, когда подняла голову и поцеловала меня. У меня всегда захватывало дух, когда она делала это со мной. Её губы были невероятно мягкими и манящими, особенно в те моменты, когда обхватывали собой мой член, как вчера.

Я пытался отговорить её, но она словно с цепи сорвалась и не успокоилась, пока не проглотила всё до последней капли моего освобождения.

– Мне нравится, когда ты в моей власти, – прошептала она между поцелуями. – И то, что ты позволяешь мне чувствовать себя сильной.

Я был в её власти и за пределами постели. Разве она ещё не поняла этого?

Мой член дернулся внутри неё и Кая хихикнула в ответ.

– Я думаю он хочет еще, – её губы опустились к моей шее, посасывая её, а мои руки на её заднице сильнее сжали её.

– Он потерпит, если ты устала, – сквозь зубы ответил я.

Мне было тяжело это говорить, но я не собирался заставлять её делать это только ради себя.

– Может это ты устал, Brontolone [с итал. Ворчун], – пошутила она, укусив меня.

Черт. Она в точности начала повторять все мои действия.

Я шлёпнул её по заднице, заставляя подпрыгнуть.

– Я что создал монстра? – шутливо спросил я, когда Кая качнулась на мне, начиная новый раунд.

– Нет, – счастливо ответила она. – Ты освободил его.

Глава 27

Не помню, чтобы когда-нибудь чувствовала себя безгранично счастливой.

Как только я решала одну свою проблему, на повороте меня уже ожидала пара новых. Я не успевала радоваться и веселиться, наслаждаться и расслабляться, моя голова была вечно забита тем, как вылезти из той кучи дерьма, в которую меня засовывали.

До встречи с ним.

Кристиан позволил мне чувствовать, что я была намного сильнее, чем предполагали другие, но не заставлял меня быть таковой рядом с ним. В кои то веки я смогла перестать строить перед собой стены, защищающие меня от окружающих, и довериться мужчине настолько, чтобы показать ему свою слабую сторону: плачущую, просящую о помощи Каю.

И он принял меня такой.

Кристиан видел меня в моём худшем виде, когда моё лицо и тело были изуродованы синяками и порезами, и в лучшем, когда я наряжалась для него, а моя кожа сияла, маня его прикоснуться к ней, но он всегда смотрел на меня одинаково.

Так, словно если кто-то решит забрать меня до того, как придёт время, он сожжет весь этот чёртов мир дотла.

Кристиан, как и Эбигейл, дарил мне воспоминания, которые я с удовольствием хотела сохранить.

Они были светом в моей жизни, хотя оба являлись частью чего-то тёмного.

Я бы хотела запомнить каждую секунду проведенную рядом с ним, потому что понимала, что ни один мужчина после него не заставит меня чувствовать себя также, как я ощущала себя рядом с ним.

Когда Джулия рассказала мне о Талии, мне хотелось сброситься с того балкона, но прежде мне нужно было извиниться перед Кристианом, хотя слова сказанные мною ранее о том, что он никогда не терял любимых и что, возможно, его мать была права на счёт него, нельзя было загладить простым «извини».

Но он снова принял меня.

Он всегда так делал.

В его доме я впервые почувствовала себя на месте. И в его машине. И здесь в Калабрии тоже.

Просто потому что я была с ним.

Просто потому, что Кристиан стал моим домом.

Но я чувствовала себя ужасно, осознавая