– Я ведь хотел по-хорошему! – он плюнул и набросился на меня.

– Держись подальше!

И мы начали драться. По-настоящему.

За последние два года я уже и забыла, что такое бороться с мужчиной, если не считать перепалок с посетителями забегаловки, в которой я работала. Это было сложно. Всегда. Я была не так молода, как когда-то, и истерзанное мучениями тело потеряло свои силы. Всё, что у меня оставалось – желание защитить свою дочь от всего этого.

Майкл, на удивление, увернулся от моего удара, перехватил одну из рук и развернул её.

И я опоздала лишь на одну секунду, чтобы среагировать…

Рот распахнулся в безмолвном крике, когда лезвие вонзилось в низ моего живота, а глаза остановились на ужасе, отразившемся на лице мужчины. Я медленно опустила взгляд и уставилась на то, как моя собственная рука держала всё тот же нож, который должен был спасти меня. Кровь стала быстро пропитывать толстые слои одежды и я прерывисто вздохнула, пытаясь вобрать в себя хотя бы каплю кислорода, когда мужчина резко дернул меня за запястье, за которое удерживал всё это время, и выдернул нож обратно.

Крик вырвался наружу. Жгучая боль пронзила всё тело.

Майкл выглядел напугано, когда его глаза бегали по улице, надеясь не увидеть свидетелей. Я повалилась назад, пока не ударилась о каменную стену одного из домов, а затем не скатилась по ней вниз, держась за дыру в себе. Рука стала липкой, а в нос ударил запах крови.

Я сглотнула, шепча:

– Вызови скорую.

Мужчина услышал меня и наклонился надо мной, рыская по карманам куртки. Он достал мой мобильник и я держалась из последних сил, чтобы не отключиться и дождаться помощи… Но следом за ним Майкл вытащил кошелёк и я всё поняла.

– Я ведь хотел по-хорошему, – растерянно повторил он, пряча у себя нож.

Я потянулась, чтобы выхватить у него свой телефон, но он выпрямился и сделал несколько шагов назад, продолжая смотреть на меня.

– Нет, – медленно прошептала я.

Майкл покачал головой, затем ещё раз быстро огляделся по сторонам и сорвавшись с места скрылся в тени. Тело колотило от боли, а крови было там много, что мне показалось я могла утонуть в ней, не дождавшись помощи. Зубы бились друг об дружку, когда я опустила свободную ладонь на асфальт и вляпалась в кровавое месиво, вырывающееся из меня.

Вокруг было так пусто. Ни единой души.

Но я видела людей.

Затуманенные тела Анны и Ксавьера возвышались надо мной. Они протянули ко мне свои руки и болезненно улыбнулись, не произнося ни слова.

– Нет, – первые слёзы пролились из глаз, а ком, образовавшийся в горле, стал душить.

Они молчали.

– Нет, – не веря, повторяла я им.

Они не могли… Не могли быть мертвы.

Только не они.

Я вжалась в стену позади себя, царапая затылок о камни, когда они ожидали, что я потянусь к ним ответно.

Анна и Ксавьер понимающе переглянулись.

Согнув ноги в коленях, упёрлась пятками в асфальт, и попыталась оказаться как много дальше от них, но я понимала, что больше не сдвигалась со своего места. Боль в боку ослабевала. Руки затряслись от холода и я посмотрела наверх. Грозой раскат принялся разбивать ночное небо.

На улице была зима…

– Она совсем одна, – всхлипывая произнесла я. – Мне нельзя…

Ксавьер присел на корточки рядом со мной, пока Анна продолжила стоять в шаге от меня, борясь со слезами на своих глазах.

– Они справятся без нас, Медведица, – уверял меня он. – Нам пора.

– Ксавьер…

– Тебе пора отдохнуть. Они помогут ей. Доверься мне.

Друг аккуратно убрал мою окровавленную руку от раны и приподнял. Анна подхватила меня с другой стороны и я почувствовала их… как живых.

Мог ли это быть сон?

– Что происходит? – выдавила я из себя.

По щеке Анны пробежала одинокая горькая слеза.

– Наша плата за их счастливый конец, Мария.

КОНЕЦ.