— Милое местечко, — пробормотал Мамыкин. — Надо было вместо оперативников, священнослужителя с собой взять и цистерну святой воды.

Вдруг из-за забора чуть ли не им под ноги с громким лаем шарахнулась кудлатая псина, она бросалась на сетку хилого вольера, жрала жёлтыми зубами железные прутья и орала собачьим, явно не благим, матом.

— Пёсик тоже милый, — округлив глаза, шарахнулся в сторону криминалист.

— Что Лашников сказал, когда они подъедут? — спросил Нерей, визуально убедившись, что собака вряд ли выберется из вольера.

— Он сказал, что двинут прямо за нами, местность уточнит у нашего болтливого извозчика, — Мамыкин натянул резиновую перчатку и одним пальцем потрогал висевшую на кривой петле калитку. — Здесь вроде не заперто, так что пошли внутрь, желания оставаться здесь дольше чем нужно, у меня нет совсем.

Территория так называемой фермы представляла собой гнетущее зрелище. Повсюду были разбросаны клетки, строения давно превратились в деревянные завалы, на лысой опушке паслась привязанная бельевой верёвкой худющая коза с одним обломанным рогом.

— Н-да, а я смотрю, у вас в районе совсем ветеринария не смотрит за содержанием животных? — пробормотал Нерей.

— Вот что удивительно, даже в этой ситуации каким-то боком виноват Мамыкин, — заворчал криминалист и указал на низкое строение из крыши которого торчала труба, а из неё струился жидкий дымок. — Вон там вроде какая-то жизнь есть. Пойдём.

Мамыкин с Нереем, оглядываясь по сторонам, стали приближаться к домишке, как вдруг оттуда, давясь серым дымом, навстречу им выскочил мужик, на котором болтались подпоясанные верёвкой засаленные короткие портки и ещё какая-то рвань, ранее, скорее всего, бывшая рубашкой.

— Йо-хо-хо! Бешамели вы мои, всё ж получилось! — скаля зубы, в каком-то бешеном танце он скакал вокруг Мамыкина и Нерея, высокого вверх выкидывая колени и тряся чёрной шкуркой зверька над головой.

— Мужик, тормози, — Илья бесполезно пытался тыкать ему в лицо удостоверением и что-то объяснять. — Да остановись ты.

— Не-не, сейчас отмечать будем мой успех. Это ж надо, так свезло, — горланя, мужик ускакал в сторону небольшого сарайчика, нырнул внутрь, через минуту выволок на свет большую бутыль с прозрачной жидкостью и моментально присосался к ней.

— Надо отнять, а то он сейчас совсем лыка вязать не будет, — ринулся к нему Мамыкин, но опоздал, потому что мужик уже оставил бутылку, счастливо осел на землю и, склонив голову на грудь, вырубился.

— Мне кажется, у товарища вечеринка стихийно закончилась, — проговорил ошарашенный зрелищем Нерей.

— Да неужели, — всплеснул руками Мамыкин. — А я думал, всё только начинается. Ладно, пусть здесь пока посидит, вряд ли он куда-то уйдёт, пошли поглядим, что там в его конуре творится. Только нужно дверь открыть, а то фиг его знает, какие товарищ там эксперименты ставит.

Мамыкин аккуратно ткнул дверь подобранной палкой, поставил деревяшку так, чтобы рассохшееся полотно не закрылось обратно и, морща лицо от невыносимых запахов, пробрался внутрь. Внутри небольшого жилища было очень сложно развернуться, здесь повсюду стояли банки с дурнопахнущими жидкостями, были расставлены намокшие и разбухшие картонные коробки, из холодильника торчали копыта каких-то животных, и единственным местом, где можно было разместиться, был пятачок кухни. Мрачно оглядевшись, Мамыкин выбрался наружу и глянул на Нерея.

— Что, товарищ следователь, не захотелось идти на увлекательную экскурсию внутрь?

— Не особо. Что там?

— А ты развивай воображение. Попробуй додумать, исходя из увиденного снаружи, — съязвил Мамыкин. — Как же мне всё это надоело. Короче, там нужно всё выволакивать на улицу, брать там материалы я не смогу, я просто сдохну от ароматов. — Мамыкин вздохнул. — Хотя, как это будет на практике, я просто не представляю.

— Туда посмотри, — вдруг проговорил Нерей.

В отдалении они увидели, что возле сваленного в кучу мусора стоят две сломанные каталки точь-в-точь похожие на те, что они видели накануне.

— Так шутки в сторону. Нужно быстро звонить операм, — Нерей посмотрел на еле трепещущую полоску сотовой связи. — Твою дивизию. Мамыкин, беги к водиле, нужно как-то дозвониться операм и Малинину. Я чувствую, мы здесь найдём много интересного, — со злостью сказал он. — И нужно пробить личность этого Саломончика.

— Может, его наручниками пристегнуть? — задумчиво проговорил Нерей, разглядывая длинное худое тело владельца фермы, растянувшееся в блаженном сне на земле.

— Я думаю, что он в ближайшее время, даже если проснётся, то максимум, чтобы за огненной водой сползать.

Оставшись в одиночестве, Нерей побродил по местности, с внутренним содроганием оглядел клетки с давно издохшими кроликами, вздрогнул, когда под ногами у него проскочили две жирные крысы, и присмотревшись увидел, что из-под рваного тента торчат две, судя по всему, женские ноги, обутые в туфли.

— Твою… — тихо плюнул Нерей, выдохнул и аккуратно поднял край джутовой ткани.

На земле лежала девушка, на ней было короткое вечернее платье, выпачканное грязью, в одном ухе торчала серьга, накрашенные ногти были переломаны, а на лице пестрели кровоподтёки и синяки. Нерей уже хотел прикрыть тело снова, чтобы перевести дух перед тщательным осмотром, но вдруг заметил, что в грудной клетке девушки ещё теплится дыхание. Нерей быстро набрал номер телефона и прокричал, пытаясь прорваться через завесу помех:

— «Скорую» сюда срочно, здесь девушка! Она пока жива!

Спустя полчаса с территории фермы бежали санитары, увозя на первой «скорой» девушку, вторая машина везла в наркологию Саломончика, потому что он был необходим в полном здравии, как фигурант и свидетель, а Мамыкин не успевал фиксировать найденные улики.

— Что у вас? — Лашников подошёл к Нерею, который описывал место, где нашли девушку.

— Ты где был? Тебе Мамыкин когда звонил? — зло спросил Нерей.

— В смысле? — Игорь уставился на Илью. — Он мне не звонил.

— Короче, разберитесь в коннекте друг с другом, — в сердцах плюнул Нерей. — Иди, Унге помогай, она только что приехала. Сейчас ещё ветслужбу подтянем, я боюсь, здесь эпизоотия широко представлена.

Малинин с Касаткиным, доставленные сюда патрульной машиной, подошли к стоявшему возле россыпи разнообразных вёдер Мамыкину, и Егор спросил:

— Как дела?

— В жопе, — не оборачиваясь, брякнул Мамыкин, потом задумался, повернул голову и проговорил: — Простите, товарищ генерал-майор.

— Ничего, Рудольф Олегович, у вас сейчас крайне сложные времена, — Касаткин вздохнул и покачал головой.

— И людей фиг да ни фига, — снова ляпнул Мамыкин. — Егор Николаевич, у нас вместе с вами три следователя. Здесь нам работы на неделю, наверное. А если важные улики пропустим?

— Что ты предлагаешь? — мрачно проговорил Малинин. — Из Питера