– Катафалк у дверей. Носильщики спрашивают, могут ли они приступать.

Такие объявления входили в обязанность Джозефа. Намерение опередить слугу читалось в ее глазах, которые не были устремлены ни на мистера Келлера, ни на доктора, ни на кушетку. С момента, когда ей открыли дверь и до прихода носильщиков, она не спускала глаз с Джека.

Носильщики понесли кушетку. Мистер Келлер велел Джеку идти последним. Мадам Фонтен удержала Джека за руку.

– Утром вы ничего не соображали, – прошептала она. – Сейчас, вижу, вы протрезвели. Откуда у вас бутылка? Я требую, чтобы вы сказали.

– Не скажу!

Мадам Фонтен сменила тон.

– Скажите, кто выпил лекарство? Я всегда была добра к вам. Разве я многого требую? Кто опорожнил бутылку?

Джек гордо вскинул голову. Уверенный, что выздоровление хозяйки всего лишь вопрос времени, он хотел, чтобы все знали о его роли спасителя.

– Это сделал я!

– Как вы это сделали? – спросила мадам Фонтен слабым голосом. – Просто вылили остаток лекарства? Или кому-то дали?

Джек схватил ее за руку и подвел к перилам лестницы.

– Смотрите, – воскликнул он, указывая на печальную процессию, идущую к выходу. – Видите – она отдыхает на своей кушетке, дожидаясь воскресения! Я дал ей лекарство!

Оставив вдову, он пошел вниз по лестнице. Мадам Фонтен покачнуло, и она прислонилась к стене. В глазах у нее помутилось. Она ощупью дошла до перил и ухватилась за них. Через распахнутые на улицу двери пахнуло свежим воздухом – это придало ей сил. Она стала размеренно, шаг за шагом спускаться по лестнице. На площадке задержалась, но тут же снова продолжила путь. В холле она обратилась к мистеру Келлеру:

– Вы везете тело в морг?

– Да.

– Не станете возражать, если я присоединюсь к вам?

– Власти не возражают против присутствия при церемонии друзей умерших, – ответил мистер Келлер и, пытливо глянув на вдову, прибавил: – Вы идете как друг?

Он пожалел о произнесенных словах. Городские власти решили проводить дознание в обстановке повышенной секретности. По крайней мере, в этот день ни у кого в доме не должно быть и тени подозрения, что за ними ведется наблюдение. Сознавая, что допустил серьезную ошибку, мистер Келлер с волнением ждал ответа мадам Фонтен.

Ни звука не слетело с ее уст – только слегка напряглось лицо. В гробовом молчании вдова повернулась и пошла обратно – вверх по лестнице.

Глава XVII

Непредвиденное обстоятельство задержало отъезд траурной процессии.

Джек отказался следовать за катафалком вместе с доктором Дорманом и мистером Келлером. «Я не должен спускать с нее глаз, – кричал он. – Ни на мгновение! Я первый должен видеть, как она проснется».

Мистер Келлер посмотрел на доктора.

– Что это значит?

Похоже, у стоящего в тени доктора были причины ответить жестом. Он со значением показал на лоб и, выйдя на дорогу, взял Джека за руку, пытаясь успокоить. Катафалк закрыт с обеих сторон, объяснил он, но по концам открыт, и с козел видно кушетку. Доктор проявил изрядное терпение, но добился своего и успокоил Джека, разрешив ему сесть рядом с возницей. Тот, чуткий к проявлениям доброты, благодарил доктора со слезами на глазах.

– Я плачу не о госпоже, – сказал бедный коротышка. – Она скоро очнется. Но как ужасно, сэр, видеть ее в такой повозке!

И катафалк тронулся в путь.

Шедший рядом с мистером Келлером доктор почувствовал, как кто-то коснулся его руки. Оглянувшись, он разглядел в сумраке женщину, подзывавшую его. Извинившись перед спутником, доктор отошел в сторону. Катафалк медленно катил дальше. Женщина, в которой он узнал мадам Фонтен, сделала шаг навстречу.

– Вы образованный человек, – сказала она отрывисто. – Вы умеете разбирать шифрованные записи?

– Иногда удается.

– Если у вас будет вечером время, сделайте одолжение – прочтите, что здесь написано, и скажите мне, что это значит.

Мадам Фонтен протянула ему что-то, казавшееся при тусклом свете листком бумаги. Доктор колебался, взять ли его, но вдова настаивала.

– Я нашла это в бумагах мужа, – сказала она. – Как вы знаете, он был великим химиком. Вам это может быть интересно.

Доктор все еще колебался.

– Вы знакомы с химией? – спросил он.

– К сожалению, тут я невежда.

– Тогда к чему расшифровывать надпись?

– Есть к чему. Попав в недобрые руки, бумага может принести беду. Возможно, стоит ее уничтожить? Я должна это знать.

Доктор взял у нее бумагу, она была плотная, вроде оберточной.

– Я сообщу вам, – сказал он. – Если будет необходимость, я ее сам уничтожу. Что-нибудь еще?

– Только одно. Едет ли с вами на кладбище Джек?

– Едет.

Доктор поспешил вдогонку за мистером Келлером, но по пути пару раз оглянулся. Улица была тускло освещена масляными фонарями. Ему показалось, что мадам Фонтен следует за процессией.

Подъезд к кладбищу, расположенному за городом, был ярко освещен. У ворот их поджидал смотритель.

Кушетку внесли через дорический портик в большую прихожую. Направо через открытую дверь можно было видеть комнату для близких, пришедших проводить в последний путь усопшего, дальше шел дворик и дом смотрителя. Носильщики прошли со своим скорбным грузом в противоположный конец помещения, где располагалась еще одна комната для провожающих, пересекли дворик и, остановившись в узком проходе, постучали в закрытую дверь.

Им открыл сторож. Он провел всех в большую комнату, где у боковых стен разместились десять камер для покойников. Это был морг или, по-простому говоря, мертвецкая.

Кушетка? Такого в морге никто не мог припомнить. Смотритель спросил, что это значит. Доктор Дорман объяснил, что дал согласие на столь необычную переноску, пойдя навстречу убитому горем другу. После получения свидетельства о смерти гроб будет сразу доставлен, обещал доктор.

Все присутствующие сгрудились возле доктора и смотрителя. Пользуясь этим моментом, в комнату тихо вошла мадам Фонтен. Увидев закрытые черными шторами камеры – по пять с каждой стороны, она проскользнула в ближайшую, оставшись никем не замеченной.

– Вы возьмете на себя ответственность, доктор, если власти воспротивятся такой вольности? – спросил смотритель.

Получив утвердительный ответ, он обратился к сторожу: «Камеры сегодня пустуют, Данцер, не так ли?»

– Да, сэр.

– Когда вас сменят?

– Через полчаса, сэр.

Смотритель указал на кушетку.

– Поставьте ее поблизости от комнаты сторожа – в камеру номер пять. – И он указал на отделение справа от двери. Сторож отодвинул черную штору, и носильщики внесли туда кушетку. Сделав свое дело, носильщики удалились.

Доктор Дорман показал мистеру Келлеру внутреннее помещение камеры с вентилятором наверху и полом, подогреваемым (как и в комнате сторожа) снизу особым устройством. На помост посреди камеры ставили гроб. У входа наверху проходила балка, к которой крепился блок, пропускавший шнур, один конец