Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель выглянула невысокая плотная старушка с коротким ежиком седых волос на голове.

– Здравствуйте! – сказала она. – Вы из полиции?

– Щедрый Андрей Геннадьевич, – отрапортовал майор, оказав удостоверение. – А вы Ульяна Андреевна, так?

– Так, так, – закивала старушка, – Андреевна. А то взяли моду – баба Уля! А какая я вам баба? Баба на базаре семечки продает.

– Вы разрешите войти? – поинтересовался Щедрый.

– Небось по поводу Евы?

– Небось, – подтвердил Щедрый.

– Заходи, заходи, конечно. Убили, говорят, Евочку нашу. Да? – Она вопросительно посмотрела на Щедрого, ожидая от него либо подтверждения, либо опровержения своих слов. Не дождалась и продолжила: – Говорят, она Настю чуть не убила? – Снова взгляд на майора: да? нет? – Только я вот что скажу – брехня это. Самая что ни на есть настоящая брехня. Настя – себе на уме. Ей, думаете, нужен этот математик с его учениками? Нужен?

– Не знаю, – ответил Щедрый.

– Не нужен. Еще бабушка его, царство ей небесное, – тут баба Уля широко перекрестилась, – говорила: ей же только деньги его нужны. Чуть что, бросит она его, вот увидишь. А вышло-то все наоборот. Он от нее ушел. Хотя деньги Настя с него все равно тянула. Вроде как на дочку.

– Это Щербаков вам рассказал?

– Да что вы такое говорите! От него кроме «здрасте» ничего не услышишь. Настя сама мне рассказала. Как Ева здесь поселилась, она давай ко мне шастать. Раз в неделю обязательно, как по расписанию. Колбаски вам, баба Уля, принесла, сырку.

– Я тоже принес! – вспомнил Щедрый. – Эту, как ее, леди на черешне.

– «Белую леди»? – радостно всплеснула руками баба Уля. – Мой вы золотой! Пойдемте на кухню.

Кухня оказалась большой, до отказа набитой всяческой разномастной мебелью.

– Вот, видите. – Пухлая ручка легла на шкаф из светлого дерева, весь покрытый завитками тонкой резьбы. – Это бабушки Свята шкаф. Святослава Дмитриевича то есть. Он мне его подарил, когда бабушки не стало. Думаю, покойница в гробу при этом перевернулась – уж очень она шкафчик этот любила. Все начищала, намывала. Вы даже не представляете, как трудно за ним ухаживать – пыль забивается в резьбу и…

«Правило Парето в действии», – с тоской подумал Щедрый, кивая с самым что ни на есть умным видом. Он прикидывал свои дальнейшие действия. Перво‑наперво надо дать отбой своим новоракитинским помощникам, которые продолжали просеивать население в поисках людей, видевших Еву десятого февраля. Во‑вторых, доложить о новых обстоятельствах начальству и узнать, что делать дальше, – либо возвращаться домой, передав полученную информацию местным органам, либо продолжать вести дело, заручившись их поддержкой. В любом случае, и это уже в‑третьих, нужно ехать к местным коллегам. А в‑четвертых, неплохо бы поговорить с коллегами Евы. Может, они что-нибудь знают.

– …видите, как здорово? – Баба Уля продолжала тыкать пальцем в шкаф, и Щедрый понял, что упустил часть рассказа. – Поэтому я и говорю, что не могла она с ножом на Настю наброситься. Настя та еще врунья, ей соврать, что вам стакан воды выпить. Кстати, чай будете?

От чая Щедрый отказался, хотя и не без сожаления.

– Вы говорите, что Анастасия Щербакова часто сюда приходила. А не знаете, в квартиру она заходила?

– Точно нет. У нее и ключей не было. Девушка какая-то приходила.

– Что за девушка? – насторожился Щедрый.

– Ева сказала, что родственница.

– Больше ничего не сказала?

– Нет, точно нет.

– Может, это была Людмила, дочка Щербакова?

– Ну что вы! Милочку я хорошо знаю. То еще яблочко, упавшее рядышком с маменькой. Такая же расчетливая дрянь.

– Значит, к Еве приходила какая-то родственница. Точно родственница? Может, из колледжа?

– Чего не знаю, того не знаю. Мне было сказано – родственница. А что на самом деле, кто их, нынешнюю молодежь, поймет. Во всяком случае, на Еву совсем не похожа. Евочка наша белая розочка, нежная, настоящая. Была розочкой.

– А родственница? Не настоящая?

– Ну да! Губищи – во! Ресницы – до бровей. Брови будто углем намалеваны. Ну не может быть у приличной девушки таких бровей. Сама маленькая, толстая. Не девка, а сплошное недоразумение.

– И когда она последний раз приходила?

– Да вот как раз перед тем, как все это произошло.

– Что произошло?

– Сначала подъехало такси. Ева вышла, еле на ногах держится, села в машину, уехала. Вернулась где-то через час. Бледная как покойник. Хотя сейчас покойникам в морге макияж делают. За деньги, конечно. Называется та… забыла. Какой-то косметолог. Румяна накладывают, губы красят. Ужас!

– Ева бледная приехала, – постарался вернуть разговор в нужное русло Щедрый. Куда там!

– Недавно хоронили в соседнем доме Антона Емельяновича, так, не поверите, ему тоже щеки намазали тональным кремом, а губы – помадой. Светлой, конечно, не яркой. Но все-таки! Он дядька солидный, на заводе у нас профсоюзами заведовал когда-то. Оживи он в этот момент, со стыда бы сгорел!

– Давайте все-таки к Еве вернемся, – чуть не взмолился Щедрый.

– Да нечего уже возвращаться. Она еле поднялась по лестнице. Дышит тяжело. Я вышла на лестницу, что случилось, спрашиваю, а она говорит: заболела я, плохо мне. Я еще подумала, может, слава тебе господи, беременна? Токсикоз? Давай скорую вызовем, предложила. Она только рукой махнула. Не надо, говорит, скорую, мне таблетки дали, сейчас выпью, полежу, и все пройдет.

– А что за таблетки? Кто дал?

– Да откуда я знаю. Дали и дали.

– И что потом?

– Потом Свят приехал. Шумел, кричал, потом вроде даже как рыдал. А потом все стихло. И я спать ушла. А на следующий день вечером я его встретила на лестнице, и он сказал, что Ева ушла. Насчет того, что она Настю чуть не убила, это я уже позже узнала. У соседки с пятого этажа внучка учится в колледже, где Свят преподавал, она рассказала. Матвеевск – город маленький, тут все про всех все знают. Я еще тогда подумала, что часть мебели можно продать и Еве найти хорошего адвоката. А тут, это уже из десятого дома женщина, у нее зять в полиции служит, сказала, что дело против Евы закрыли, потому что она умерла. Я хотела у Свята спросить, правда это, посмотрела на него и поняла, что правда, и не стала спрашивать. Я думаю, ее в этом «Арбузе» отравили.

– Почему вы так думаете?

– Ну не в колледже же.

– Эта девушка, что к Еве приходила, вы сможете ее опознать?

– Конечно, я же ее много раз видела.

Тут у Щедрого зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей – это был один из его новоракитинских помощников. Попрощавшись с бабой Улей, майор