Глава двадцать восьмая

Я проснулась с ощущением, напоминающим похмелье: противный привкус во рту, слипшиеся ресницы и мучительная жажда обитателя пустыни. Но головной боли, даже слабой, не было.

Я отодвинула ногой кресло и выползла из-под стола. С трудом приподнялась, усадила себя на это самое кресло и постаралась понять, который час.

Судя по старым часам на стене, было пять, но время суток по-прежнему оставалось загадкой: окна были занавешены плотной шторкой и совершенно не помогали прояснить этот вопрос. Что утром, что вечером, количество света в этот час примерно одинаковое. Нужно посмотреть на солнце и понять, где оно – на востоке или западе, – но я не была уверена, что смогу определить стороны света. Доннер был бы сильно во мне разочарован.

Включив компьютер, я поняла, что сейчас вечер. Значит, я проспала почти весь день. Интересно, Джорджа и Уиллу уже нашли? Пить хотелось ужасно. Я добралась до кулера, залпом выпила стакан и закашлялась. Налила еще один, направилась с ним к двери и открыла ее настежь.

Порыв свежего воздуха сотворил чудо, и я шагнула за порог.

Было совершенно не холодно, даже не прохладно, в том числе и в тени. Жарко тоже не было, просто очень комфортная погода. Это я наконец приспособилась или Аляска все же постаралась мне понравиться? В воздухе пахло землей. Я стояла и размышляла над тем, продолжатся ли эти приступы внезапных воспоминаний. Казалось, они прошли, и я надеялась, что в ближайшее время не повторятся. Но подозревала, что повторятся. Беспокоиться о них сейчас было не самым правильным решением. Я ясно понимала, что этому нужно положить конец. Не хотелось, чтобы они поглотили большую часть моей жизни, вынуждая жить прошлым, а не настоящим, – я чувствовала, что близка к этому. Так не годится. Мне надо постараться сделать так, чтобы эти приступы больше не повторялись.

И все же хотя бы в одном я была теперь абсолютно уверена: у Леви Брукса голубые глаза. Это была существенная информация, детектив Мэйджорс будет рада. Я живо представила, как моя мать хватает каждого встречного за шиворот и проверяет его цвет глаз. Подозреваю, вооруженная такой информацией, она наведет ужас на все мужское население. Губы дрогнули в улыбке: картинка так и стояла перед глазами. Скорее всего, окажется, что именно это единственно верный способ найти Брукса.

До моего носа долетел еще один запах. Не самый приятный, поэтому я догадалась, что он принадлежит какому-то животному.

Я замерла и принюхалась. Да, определенно рядом был кто-то с резким едким запахом.

Медленно обернувшись, я изучила деревья. Открытая дверь «Петиции» была рядом – если что, успею забежать внутрь.

На полпути между мной и тем местом, где, как мне казалось, была река, я увидела тень. Она двигалась – нет, переваливалась – в противоположном от меня направлении.

Прищурив глаза, я всмотрелась. Это была спина медведя. Не слишком большого, с темной шерстью.

Я стою посреди леса и смотрю, как от меня удаляется медведь.

В Миссури медведи тоже водились, но я никогда не видела их живьем. Ни одного. Я вспомнила слова Доннера. Шкура зверя была точно не бурая, и между лопаток не было горба, так что это не гризли, а значит, надо… Бежать или падать замертво? Вспомнить не получалось.

Однако медведь был не крупный, размером примерно как большая немецкая овчарка, да и двигался в противоположную от меня сторону.

И тут медвежонок остановился. Повернулся, неловко сел – мне был виден его профиль – и заплакал высоким, хриплым, надтреснутым голосом. Я не могла сказать точно, но мне показалось, что на голове у него, рядом с ухом, пятна крови.

Черт возьми! Я огляделась. Никого не было. На стоянке у библиотеки ни одной машины. Я подумала о том, чтобы позвонить из офиса службе охраны парка, но в последний раз, когда мы общались, у них в приоритете были два пропавших человека.

Да, хоть это и не взрослый медведь, но все же медведь. Что мне в таком случае делать? Звонить в службу охраны дикой природы? Как решить, не требуется ли – не приведи господь – пристрелить животное или что-то еще в таком духе? Я понятия не имела, как поступить.

Медвежонок все еще был достаточно далеко, но, делая первый шаг, я колебалась. Когда животное никак не отреагировало на хруст листвы у меня под ногами, я сделала еще один шаг. Сколько весят медведи-подростки?

Еще шаг. Медвежонок хныкал. Офис «Петиции» по-прежнему был близко, у меня еще оставался шанс убежать.

А затем внутренний голос сказал: «Не забывай про маму-медведицу. Кажется, ты вообще ничего не знаешь об этом месте и представления не имеешь о том, как быстро эти мамы могут бегать. Уж всяко быстрее тебя, будь уверена».

Я остановилась. «Верно, Бет, не будь идиоткой».

Я позвоню кому-нибудь. Например, Виоле. Спрошу, что делать.

И тут хлынул дождь. Казалось, кто-то наверху опрокинул огромное ведро холодной воды прямо мне на голову. Ливень начался так резко и бурно, что я инстинктивно подняла голову в поисках того ведра, но дождь моментально ослепил меня.

Как такое могло произойти? Снова? Как я могла не заметить облаков, идущих в мою сторону?

Я направилась в сторону «Петиции». Стоп, а я правильно иду?

Я вгляделась в стену льющейся воды, но здания не увидела. Огляделась, но его по-прежнему нигде не было видно. Я была в каких-то двадцати футах от «Петиции», но дождь был настолько сильным, что я едва видела окружающие меня деревья.

Пикапа я тоже не видела. Ладно, в конце концов дождь закончится. Если я не замерзну насмерть и меня не съест медведь, то дождь уйдет дальше или ослабнет, и тогда все будет хорошо.

Я обхватила себя руками, дрожа под струями воды. Положение выглядело жалким даже по моему мнению.

Под ногами что-то задрожало. Растерявшись, я раскинула руки, чтобы удерживать равновесие, гадая, не нарушилось ли у меня внутреннее чувство баланса? Сказать было сложно: я по-прежнему ничего не видела.

Неужели землетрясение? Просто идеально.

Но нет, это было не землетрясение. Спустя мгновение я увидела, что сотрясало землю.

Не медведь. Лось.

Вся местная живность тут. Разом!

Гигантская голова зверя показалась из стены дождя совсем рядом со мной. Я видела его большие карие глаза, которые с любопытством изучали меня, рот, искривленный в недовольной гримасе. Стоя в грязи, я сделала шаг назад. Нога тут же утонула в чавкающей трясине – убежать не