Я заглянула медсестре через плечо и увидела, что абсцесс у Коры нешуточный. Вся рана сочилась зелеными выделениями.

– Вы знаете, где ее родители? – спросила я.

– Мать спустилась в столовую, чтобы не мешать вам с Корой, а отца я сегодня еще не видела. Сейчас позвоню ее маме на мобильник, – пообещала медсестра.

Когда она вышла из палаты, я села рядом с Корой. Та что-то невнятно пробормотала.

Я наклонилась ближе.

– Что ты сказала?

– Вайолет там была, а он не остался, – пролепетала Кора. – Я думала, он останется.

– Кто не остался? – поинтересовалась я. Кора потянулась к лицу, но я перехватила ее руку: – Нет-нет, не трогай. Кто не остался – твой папа?

Неповрежденный глаз открылся, а другой так и остался склеен гноем.

– Не папа. Джозеф Уизер.

Дело № 92–10945. Из личной переписки в чате DarkestDoor.com. 5 февраля 2018 года

JW44: ТЫ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ТАКАЯ ПЕЧАЛЬНАЯ. В ШКОЛЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ ПЛОХО?

Corareef12: Ага, просто ужасно. Со мной никто не разговаривает, а это едва ли не хуже, чем откровенная грубость. По крайней мере, когда ребята злятся и зубоскалят, они хотя бы меня замечают. На этой неделе я дважды оставалась дома, сказавшись больной. Нахватала плохих оценок, и мама уже поговаривает о репетиторе. Скорее бы весенние каникулы.

JW44: Я ОСТАВЛЮ ТЕБЕ ПОДАРОК В «ПЕРВОЦВЕТЕ». ПОВЕСЕЛЕЕШЬ ТОГДА?

Corareef12: В «Первоцвете»?

JW44: В СТАРОМ ТОВАРНОМ ВАГОНЕ ДЛЯ ПИЩЕВОГО КРАСИТЕЛЯ. НА НЕМ ЕЩЕ ЦВЕТЫ НАРИСОВАНЫ.

Corareef12: Почему мы не можем просто встретиться? Покажись хоть на минутку.

JW44: НЕ СЕЙЧАС. НАДЕЮСЬ, ТЫ НИКОМУ ОБО МНЕ НЕ РАССКАЗЫВАЛА? ЭТО ДОЛЖНО ОСТАВАТЬСЯ НАШЕЙ ТАЙНОЙ.

Corareef12: Нет, никому, клянусь. А когда мы увидимся?

JW44: ПОТЕРПИ. ЛЮДИ НЕ ПОЙМУТ. ВЕДЬ ТЫ ЕЩЕ РЕБЕНОК.

Corareef12: Никакой я не ребенок.

JW44: РОДИТЕЛИ НИКОГДА НЕ ОТПУСТЯТ ТЕБЯ СРЕДИ НОЧИ НА ВОКЗАЛ. А Я ОБЫЧНО ПОЯВЛЯЮСЬ ИМЕННО В ЭТО ВРЕМЯ. ПРИХОДИ В ПЯТНИЦУ. ПОДАРОК БУДЕТ ТЕБЯ ЖДАТЬ.

Corareef12: Обещаешь?

JW44: ОБЕЩАЮ.

Дело № 92–10945. Из дневника Коры Э. Лэндри

6 февраля 2018 года

На выходных я решила позвонить мистеру Доверу. Дома у нас как раз никого не было. Конечно, учитель сам разрешил звонить, но я все равно волновалась. У меня вспотели ладони и дрожали пальцы, пока я набирала номер. Сигнал все гудел и гудел, и я чуть не повесила трубку, но тут в ней раздался его голос, а у меня стиснуло горло.

Едва он поздоровался, я расплакалась, а мистер Довер на другом конце просто ждал, когда я успокоюсь.

– Ну что, Кора, немножко расклеилась? – спросил он ласково. – Плохой день?

Я промычала, что мне грустно и одиноко и я плохо сплю. Потом напомнила о его словах, что от дружбы отказываться нельзя, и призналась, что очень скучаю по Вайолет. Что здороваюсь с ней в коридоре и она всегда отвечает тем же.

Мистер Довер заметил, что я, похоже, уже решилась поговорить с Вайолет и это обязательно нужно сделать. Я его поблагодарила, и он ответил:

– Всегда пожалуйста. Но помни: никому не рассказывай, что можешь мне звонить, ладно?

С Джозефом я тоже пообщалась: написала электронное письмо и рассказала о своих мыслях, но он ответил, что мне следует просто-напросто забыть о Вайолет, потому что она не стоит моего времени. Свое время я должна посвящать размышлениям о куда более важном – о нем!

Но в понедельник я струсила и снова отправилась обедать в класс к мистеру Доверу. Мимо шла директриса и заглянула в класс. Потом позвала учителя, и они несколько минут шептались. Я слышал, как она говорит, что ему не подобает оставаться в классе наедине с ученицей и люди могут это неправильно истолковать.

Сразу после обеда мистер Довер сказал, что мне придется снова есть вместе с остальными.

Сегодня в столовой мне казалось, что сердце вот-вот взорвется, так я нервничала. Никто на меня особо не смотрел, и меня это вполне устраивало. Я села рядом с Джой Уиллард, и мы даже перекинулись несколькими словами, но я продолжала смотреть на Вайолет. Они с Джордин сидели за одним столом, но не рядом. Джордин на самом деле пристроилась к Гейбу, и они болтали и пересмеивались. Вайолет же сосредоточенно молчала, уставясь в свою тарелку.

Мне кажется, если я застану Вайолет одну, то смогу объяснить, как сожалею о той истории с телефоном. Да, Джозеф требует забыть о Вайолет, настаивает, что она мне не подруга, но я так одинока, что иногда даже не в силах встать с постели. Будь у меня друг – еще хоть один, кроме Уизера, – я чувствовала бы себя лучше.

Завтра утром перед началом занятий дождусь Вайолет у ее шкафчика и упрошу поговорить со мной. Если не получится, то не знаю, что буду делать дальше. Наверное, просто не смогу больше ходить в школу, раз все меня так ненавидят.

Дело № 92–10945. Из дневника Коры Э. Лэндри

7 февраля 2018 года

Я это сделала! Поговорила с Вайолет. И сказала, как сожалею о той истории с мобильником и что я психанула в день презентации. Что не надо было так орать на всех и тем более бить Джордин. Так приятно наконец поговорить с Вайолет! Я даже решилась позвать ее в себе в гости – хотела ей кое-что показать.

Сначала она отказывалась, говоря, что вряд ли сможет. Понятное дело, она боится, что остальные – особенно Джордин – ее загнобят, если застукают нас вместе. Я посоветовала не рассказывать Джордин, а тогда никто ничего не узнает. Вайолет подумала и согласилась.

Джозеф все время зовет меня в пятницу на вокзал и обещает что-то оставить там для меня. Я хочу пойти, но, честно говоря, боюсь.

Однажды невзначай поинтересовалась у сестры, знает ли она, где на путях стоит товарный вагон «Краситель “Первоцвет”», а Кендалл жутко разнервничалась и разоралась, требовала, чтобы я держалась от вокзала подальше, поскольку там одни бомжи да наркоманы тусуются, и, если она узнает, что я туда ходила, наябедничает маме.

– Да успокойся ты, – сказала я. – Просто ребята в школе об этом болтали, вот мне и захотелось разузнать что да как.

Сестра и в самом деле успокоилась, но пригрозила надрать мне задницу, если я вздумаю там болтаться.

Итак, Вайолет придет в пятницу, и я смогу все ей объяснить. Тогда, может быть, она пойдет со