29. Вивасия – раньше

Дни потихоньку становятся яснее. В начале следующего лета Вивасия поняла, как много времени потеряла, предаваясь горю. Осознание того, что целые сезоны – на самом деле три полных года – прошли, а она их не заметила, испугало ее.

Рут не лила слез и не была в депрессии. Казалось, ее существованию придали новый импульс маленький бизнес по сдаче дома внаем и жизнь в старом коттедже матери Вивасии.

– Ты рада, что продажа земли состоялась? – спросила Вивасия однажды утром, когда они гуляли по лесу.

– Да, – честно призналась Рут. – У меня есть дело, и я счастлива.

«Интересно, каково это?» – подумала Вивасия.

– Иногда морально я чувствую себя ужасно, – поделилась с ней Рут. – Ведь если бы не случился весь тот ужас, до продажи земли не дошло бы. – Рут остановилась, нагнулась вперед, как будто чтобы отдышаться, и искоса посмотрела на Вивасию. – Но я бы все это бросила, лишь бы вернуть их. Ты ведь знаешь?

Решающее голосование. Ирония в том, что со смертью трех противниц решения их мнения обнулились и потеряли силу.

Рут выпрямилась и пошла вперед, ее маленькие ступни протаптывали узкую тропинку в траве.

Вивасия закашлялась. Стукнула себя по груди один раз, другой, третий, но спазм не прекращался.

– Ты в порядке, дорогая? – Рут обернулась, в глазах – тревога.

Вивасия махнула рукой, чтобы та шла дальше, и прохрипела:

– Лучше возвращайся домой.

Какой-то абсурд, до нее только теперь стало доходить. Осознание было настолько ужасным, что Вивасия изо всех сил старалась не дать ему развиться в полноценную мысль. Только ничего не получалось. Мысль кружила на околице ума, не давала покоя, колола ее, искала путь внутрь: «Три жительницы деревни, которые были против, мертвы. И землю можно продать».

Проверяла ли полиция машину? Если бы обнаружилось что-нибудь неподобающее, Вивасия знала бы об этом.

Так ли?

Вивасия догнала Рут и спросила ее. Лицо Рут исказила гримаса боли.

– Там было… нечего проверять, – едва слышным шепотом ответила она. – Машина была совершенно разбита.

Одна оболочка. Вот что имела в виду Рут. Старичок-«форд» окончил свои дни обгорелым каркасом. Как и его седоки.

– Все произошло очень быстро, – продолжила Рут. – Ты знаешь, они ничего не почувствовали.

Вивасия кивнула, хотя и понимала, что это ложь. Крики, а кричал не только мистер Бестилл, свидетельствовали об обратном.

– Зачем они вообще ездили куда-то на этой машине? – спросила Вивасия. – Серафина, да и ты тоже, говорила, что Келли за границей. Джеки получила открытку. Зачем тогда они колесили по округе в поисках?

– Чарльз сказал, что как будто видел ее. – Рут строго взглянула на Вивасию. – Дорогая, неужели ты всего этого не знаешь?

Вивасия все больше холодела, пытаясь вызнать подробности того страшного дня.

«Может, лучше остановиться, – подумала она. – Оставить все как есть. Что случилось, того не повернешь вспять».

Но она не могла.

– Все смешалось, – сказала Вивасия. – Я знаю, мне говорили, но… – Она опустила глаза. – Я многого не помню из того, что происходило тогда.

Рут нежно погладила ее по руке.

– Чарльзу показалось, что он видел Келли на улице. Он пришел к Кей и сказал об этом ей и твоей матери. Он не хотел сразу сообщать Джеки, чтобы не обнадеживать напрасно. – Рут посмотрела на небо, глаза ее сияли. – Могу себе представить, как они вдвоем отправились на поиски, чтобы порадовать Джеки счастливым окончанием этой истории.

В тот день у нее забрали детей. Вивасия погрузилась в глубокую яму депрессии. Чарльз был рядом, сказал, что ей нужно взять себя в руки. Она помнила какие-то его слова… что он собирался осмотреть машину Кей, прежде чем уедет по делам.

Вивасию затрясло. Сейчас Чарльза опять не было дома. В последнее время он чаще отсутствовал, чем появлялся. Вивасия подумала: «Исчезнет ли это чувство, это внезапное желание знать правду, к моменту его возвращения?»

Вивасия сходила на занятия пилатесом с Портией и ее не менее фальшивыми, ненатуральными на вид подружками.

Она весело махнула им рукой на прощание и торопливо пошла по нагретой солнцем тропинке к себе.

Остановилась в садике перед домом и подняла лицо к небу. Было темно, солнце давно село, но вечер хранил дневное тепло. Слева от нее повесили головы подсолнухи, их слишком давно не поливали – ни дождь, ни лейка.

У Вивасии что-то сжалось в груди, она вспомнила те дни, когда о цветах заботилась Кей, с почти фанатичным рвением не пропуская ни дня, утром и вечером.

Затем появилась новая боль, не такая острая, но ощутимая. Мысли о Портии и ее приятельницах. Эти женщины не так уж плохи, правда. Они звали Вивасию к себе в гости, приглашали заниматься с ними всякой всячиной, а она только и делала, что мысленно высмеивала их.

Это была уловка, в самом деле, глупость – водиться с ними. Вивасия начала, потому что ей было одиноко. У нее не осталось никого, кроме Рут; известное ей общество распалось, и его уже не вернешь, а контакты с новыми людьми – участие в их занятиях, подражание им, обмен рецептами блюд, которые она никогда не станет ни есть, ни готовить, – продолжались недолгие часы в тягучие дни, которые в противном случае прошли бы в изоляции.

Чарльз возвращался, был то здесь, то неизвестно где, и Вивасии нравилось, как морщилось и кривилось его лицо, когда она мимоходом сообщала ему, что провела вечер со своими новыми приятельницами.

Она сошлась с Портией и ее компанией лишь для того, чтобы забыть о своем вновь обретенном полузнании, которое прожигало дыру в душе. Это и правда было нелепо – думать, что Чарльз мог иметь какое-то отношение к аварии, в которую попали Кей и Стефани. Виновата во всем Вивасия, она недоглядела за двумя старшими родственницами. Но сознание этого было настолько болезненным, что она искала отдушину в обществе новых, богатых людей, в их сверкающих домах и беспечных занятиях.

В те дни Вивасия получала удовольствие от пустой болтовни Портии, от того, что просто сидела в компании этих женщин, кивала в нужные моменты, вставляла реплики то тут, то там.

– Вивасия! – услышала она свое имя, которое кто-то прокричал с другой стороны улицы, и увидела спешившую к ней Портию.

– Ты забыла свой коврик для йоги! – воскликнула та.

Вивасия хлопнула себя по лбу:

– Вот растяпа!

Портия захихикала, светлый хвостик заскакал вверх-вниз, и посмотрела через плечо Вивасии на ее дом.

– Чарльз опять уехал? – сочувственным тоном спросила она.

– Да, надеюсь, к выходным вернется и проведет их