– Вы уверены, что готовы к этому? – Ола плюхается на свой стул, озабоченное выражение так и не сошло с ее лица. – Вы сами пережили большое потрясение на прошлой неделе.

Вивасия выдыхает. Воздух шумно вылетает из нее, тревога и паника выходят наружу вместе с ним.

Она радостно улыбается и с горечью смотрит в стену, как будто способна сквозь нее увидеть находящихся за ней детей.

– Я уверена, – говорит Вивасия детективу решительным тоном. – Как никогда.

Они пришли с проверкой, эти представители власти, но минуло уже два часа с тех пор, как Вивасию привезли домой. Она прибралась и показывает им комнаты, кровати, одежду. Все готово и ждет.

Дети сейчас в больнице, их там более тщательно обследуют, вероятно, после осмотра врачом и детским психологом оставят на ночь.

Они не заговорят.

Они не будут говорить.

Они ничего не расскажут.

Они знают все, Роза и Даллас. Знают, что провели у Вивасии неделю. Знают, что сегодня Роб пришел к фургону, недовольный ее ложью, что он угрожал полицией. Роза знает, что Роб ушел в лес вслед за Далласом и не вернулся.

Они оказались в руках профессионалов, и это огромный риск.

Роза и Даллас сами решат свою судьбу.

Если дети заговорят и все расскажут, Вивасия понесет наказание.

Если ее разоблачат сегодня, она обещает себе и Господу, что ничего не утаит от полиции.

Выложит правду о том, когда нашла детей.

И откроет еще один секрет, который хранила.

В девять вечера Вивасии звонят. Хриплый мужской голос сообщает, что, согласно выводу врачей, физическое здоровье детей в норме. Медицинских причин для нарушения речи нет. Вероятно, чтобы они заговорили, просто потребуется время.

Он продолжает вещать, пока Вивасия, одной рукой держа телефон рядом с ухом, другой сжимает край стола так, что костяшки пальцев сводит от боли.

– …привезем их в течение часа, – слышит она, ахает, расцепляет пальцы и накрывает рот рукой.

– Спасибо, – лепечет Вивасия. – Я буду дома, и я уже подготовила все, что им понадобится.

Она падает в кресло и обхватывает лицо руками.

Скоро все случится.

Вот-вот она получит то, чего хотела всегда.

Но все же Вивасия понимает, что ей нужно повидаться с одним человеком, поговорить начистоту, быть с ней честной. Потому что, когда дело дойдет до окончательного решения, судьбу Вивасии решит не Бог и даже не дети.

Вечернюю тьму прорезают лучи фар. Внутренне обмерев, Вивасия идет к окну и видит: полицейская машина медленно катится по петляющей дороге и останавливается перед домом Джеки.

Вивасия прячется за штору и ждет. Сердце подскакивает к самому горлу, вокруг скапливается ненавистная ей тишина. Хотя Роза и Даллас не разговаривали, их отсутствие мучительно.

На улице кричит лиса.

Вивасия снова выглядывает. Полицейская машина все еще там, ее пассажиры сейчас у Джеки. Вивасия мысленно прокручивает крик: лиса или… Джеки?

Она дрожит, ее пробивает холод. Плотно задвинув штору, Вивасия заворачивается в плед, связанный Кей. Нагибается вперед и выдвигает ящик кофейного столика. Вынимает из него листок, который был в кармане Розы, когда девочка появилась в Волчьей Яме. Сворачивает его и сжимает в ладони.

На улице хлопает дверца автомобиля. Вивасия удерживается от порыва снова посмотреть в окно.

Она расправляет листок. Написанное на нем имя криком кричит у нее в голове.

Джеки Дженкинс

Если бы она поднялась на холм в тот день, когда нашла эту бумажку, если бы раньше тщательно рассмотрела то, что оказалось картой, можно ли было спасти Келли, как утверждал Роб?

Внутри у нее закипает ужас, жжет ей грудь.

Она сбрасывает плед.

Входную дверь дома Джеки открывает Ола. Она выглядит усталой и печальной.

– Я готовила ей чай, – говорит инспектор.

Воспоминания набрасываются на Вивасию. Потаенные, бесполезные, накопленные за детские годы.

Джеки сгорбилась над кухонным столом, а десятилетняя Келли кричит наверху, закатив истерику из-за какой-то ерунды.

Джеки большими глотками пьет дымящуюся темную жидкость, в глазах ее застыла беспомощность.

Позже, когда Келли стала старше, Джеки частенько сидела на ступенях крыльца, окутанная темнотой, обхватив одной рукой кружку, а другую положив на плечо Келли, которая вернулась домой гораздо позже дозволенного часа.

Как, должно быть, измучилась Джеки за эти годы.

Вивасия придерживает дверь, заходит и говорит Оле:

– Она предпочитает кофе. Я побуду с ней. Вы можете идти, если надо.

– Детей уже везут? – Ола бросает взгляд на часы.

Вивасия кивает.

– Я подготовила для них все, что нужно, – говорит она. – Джеки тоже может побыть у меня, если захочет. – Вивасия понижает голос до шепота. – Хотя она такая независимая.

Ола приподнимает брови.

– Похоже, все вы тут одинаковые. – Она улыбается мягко, по-доброму.

Вивасия понимает, что не заслуживает такого отношения.

– Джеки наверняка захочет повидать детей. Когда оправится от потрясения, – продолжает Ола, поддерживая беседу.

«Вероятно, Джеки предложат опекунство над детьми, – рассуждает про себя Вивасия. – Как она справится с этой ролью? Бедная, исстрадавшаяся Джеки».

Вивасия проходит на кухню и включает чайник. Тут нет никаких модных механизмов вроде сверкающей, пыхающей паром кофемашины Портии. Только старые добрые кофейные гранулы в кружке.

Возвращаясь, Вивасия проходит мимо Олы. Та сжимает ее предплечье и приглушенным голосом благодарит:

– Вы потрясающе держитесь после пережитого шока. Если вам обеим что-нибудь понадобится…

Вивасия кивает, но улыбнуться у нее не получается.

– Я попрошу, чтобы сотрудница, отвечающая за связи с семьями, заглянула сюда этим вечером. Она скоро будет.

Вивасия смотрит, как дверь за Олой закрывается, вздыхает и заходит в гостиную.

Джеки сидит на диване. Пост у окна покинут. Она поднимает глаза на вошедшую:

– А, Вивасия… – Голос у нее усталый, лицо осунувшееся, печальное, но глаза совершенно сухи.

– Мне очень жаль… – бормочет Вивасия.

Она думает о матери и бабушке: если бы они были здесь, то заключили бы Джеки в объятия. Но, имея в виду, что́ Вивасия собирается сказать, это кажется ей неуместным.

В памяти всплывает другое воспоминание: Джеки решительным шагом заходит в дом Вивасии и спрашивает, где Чарльз. Тогда Вивасия впервые произнесла это: «Он ушел от меня».

Теперь, после сегодняшнего ужасного открытия, интерес Джеки обретает новый смысл.

– Ты… ты знала, что они были вместе? – спрашивает Вивасия.

Джеки кривит губы, но ничего не говорит.

– Если… если бы я знала… – Вивасия умолкает.

Джеки издает звук, который должен бы быть смешком, но совсем на него не похож.

– Если бы ты знала, то что? Что бы ты сделала?

Вивасия набирает в грудь воздуха и в упор смотрит на Джеки:

– Если бы я знала, что они вместе, то не убила