— Понимаю.

— Если вам представится случай заполучить большую сумму денег, для чего потребуется пренебречь правилами морали, вы пойдете на это?

— Почему бы и нет?

— Сможете ли вы откровенно солгать из-за десяти долларов?

— Нет.

— Из-за сотни долларов?

— Нет, — так же решительно ответила Джуди.

— А из-за тысячи долларов?

Джуди вроде бы заколебалась.

— Из-за пятидесяти тысяч долларов? — продолжал наседать мистер Эгглстон.

— Каждый Божий день! — выпалила вдруг Джуди.

Мистер Эгглстон взглянул на меня с улыбкой удовлетворения. Я слабо попытался ему ответить тем же, стирая капли пота со своего лица.

После этого мистер Эгглстон перешел к основному пункту своей программы.

— Джуди, поскольку вы девушка смышленая, умная, то, естественно, вам должен быть известен принцип действия так называемого детектора лжи. Когда человек говорит неправду, в его или ее организме происходит незначительное ускорение частоты сердечных сокращений, повышение кровяного давления и наполненности пульса. Полиграф, то есть детектор лжи, регистрирует эти изменения, и оператор, работающий с прибором, определяет по этим признакам, говорит человек правду или лжет.

— Мне это известно, — ответила Джуди.

— Прекрасно. Причина этих физиологических изменений связана с психикой, с подсознанием, духовное управляет материальным, так сказать.

— Понятно…

— Но ведь тут две стороны медали, дорогая моя. Если подсознание в состоянии управлять частотой сердцебиения, то это же подсознание может с таким же успехом игнорировать ложь. Завтра вы солжете в полицейском управлении. Ваше сознание распознает это как ложь. Но ваше подсознание в данном случае никак не отреагирует на эту ложь. В этом-то все и заключается. Это так просто, что проще и не бывает. Вашему подсознанию будет абсолютно безразлично, солжете вы или нет в данном конкретном случае.

Тут мистер Эгглстон принялся как бы подстегивать Джуди своим настойчивым, но мягким голосом.

— Ваше подсознание допустит что-то вроде кратковременной оплошности, когда вы станете описывать внешность человека, ограбившего банк. В результате у вас не проявится ни одного из физиологических симптомов, которые полиграф мог бы зарегистрировать. Повторяйте за мной, Джуди: «Если я солгу при описании грабителя, это ровным счетом ничего не будет значить».

— Не… будет… значить… ничего.

— Вы до такой степени должны свыкнуться с этой мыслью, чтобы чувствовать себя комфортно. Вы чувствуете себя комфортно?

— Да.

— Вот и прекрасно. А теперь мы проснемся. Раз… Два… Три…

Я слегка вздрогнул при звуке щелчка его пальцев.

Джуди открыла глаза, секунду безучастно глядела на меня, затем перевела взгляд на мистера Эгглстона. Тот не обращал на нее никакого внимания.

— Дейвид, завтра в десять вечера я загляну к вам в меблированные комнаты, чтобы получить те пять тысяч долларов, которые вы согласились выплатить мне.

— Я, видимо, на секундочку задремала. Когда вы начнете гипнотический сеанс? — сказала Джуди.

— Мы уже завершили его, — улыбнулся Эгглстон.

Джуди нахмурилась.

— Это правда, Дейвид?

Я утвердительно кивнул.

— Но я не чувствую в себе никаких изменений, — с сомнением произнесла она. — Вы уверены?

— Абсолютно уверен, — ответил мистер Эгглстон и похлопал меня по плечу. — А идейка ваша просто великолепна. И почему только родилась она не у меня в голове?

На следующее утро, в пятницу, я встал с постели, проспав ночью не более двух часов. Все мои печенки тряслись нервной дрожью, и, бреясь, я порезался. Неприемлемый завтрак я заменил чашкой кофе.

Мне пришлось дважды обойти квартал, дожидаясь открытия магазина скобяных товаров. Деньги для сдачи на хранение в банк я приготовил в рекордно короткий срок. Еще несколько минут мне удалось убить, приводя в порядок витрину с рыболовными принадлежностями, поскольку появляться в банке в качестве первого посетителя было бы весьма неразумно.

Подозревая, что глаза всех жителей этого закопченного заводского городка неотступно следили за мной, я себя заставил-таки пройти через стеклянные с бронзой двери банка. Охранник — мистер Севиер — смотрел на меня в упор.

Обычно мистер Севиер выглядел добродушным человеком средних лет с проказливым выражением на лице, из ушей у него росли пучки белых волос. Теперь же он представлялся мне рогатым чертом, цвет его кожи, казалось, приобрел зловеще багровый оттенок, а узко прорезанные глаза источали струи адской серы.

— Доброе утро, мистер Севиер.

— Рад тебя видеть, Дейви. — Он хлопнул меня по спине, когда я поравнялся с ним.

Джуди тепло улыбнулась мне из окошка кассы. На ее лице не было следов бессонницы, и я пожалел, что мистер Эгглстон не провел сеанс гипноза и со мной.

Приняв у меня тяжеленную парусиновую сумку, она открыла ее и скрупулезно проверила содержимое. Никто не обратил никакого внимания на то, что я дольше обычного задержался у окошка Джуди. Остальные служащие уже были заняты своими обязанностями. Кроме того, все в банке давно знали, что мы с Джуди откладываем деньги на общий счет, чтобы пожениться в обозримом будущем.

Подав кивком головы знак, которого никто другой не заметил, она наконец вернула мне сумку. Мое сердце бешено колотилось. Тяжесть сумки вела меня в сторону, и мне чудилось, что из банка я выходил, неимоверно накренившись вправо.

Почти у самой двери меня остановил негромкий оклик Джуди. Я находился как раз возле мистера Севиера.

— Не забудь, что мы обедаем вместе, — напомнила мне она.

— Не забуду.

Она послала мне воздушный поцелуй. Мистер Севиер нежно гоготнул и опять легка хлопнул меня по плечу.

На стоянке автомобилей в полуквартале от банка я в изнеможении опустился на водительское место своего драндулета. Мне пришлось расстегнуть воротничок рубахи, чтобы вздохнуть полной грудью, после чего я включил мотор и как ни в чем не бывало направился к себе на работу. В пути деньги перекочевали в прочный бумажный мешок, который я засунул под сиденье машины. Меня буквально трясла нервная лихорадка — настолько сильным было желание пересчитать деньги. С выражением банального простодушия на лице ведя одной рукой машину, я свободной рукой, находящейся ниже уровня окна, ощупал свою добычу — аккуратно заклеенные бандерольками пачки зелененьких. Я знал, что их там целое состояние. Мне нигде не доводилось видеть такого количества пачек пятидесятидолларовых и сотенных банкнот сразу — за исключением банка, разумеется. Я мысленно поблагодарил администрацию завода Лэндерсов за то, что там выдают получку всего дважды в месяц — первого и пятнадцатого.

Моим первым импульсом было запереть машину на замок, но пришлось отказаться от этой мысли. До сих пор операция проходила идеально. Из банка я сразу