подсказала ответ быстрее. Грил не хотел поднимать шум вокруг Виолы и ее подопечных. Если шеф хоть немного похож на моего деда, он постарается собрать побольше информации, прежде чем задавать вопросы, которые могут скорее создать проблемы, чем реально помочь расследованию.
Выдержав долгую паузу, я сообщила:
– Я сегодня собираюсь на урок вязания.
– Чтобы научиться вязать или ради статьи?
– Ни то ни другое. Хочу понять, смогу ли выведать что-то полезное. Это ничего?
– Вполне возможно, что и нет, но все же будьте осторожны и не делайте глупостей. И расскажите мне, если что-то узнаете.
– Расскажу.
Грил продолжил:
– Пожалуйста, не пишите об этом статью. Не сейчас. Давайте попробуем сначала найти убийцу. Уверен, «Петиция» сможет еще какое-то время прожить без журналистских расследований. Подождите пока, а чуть позже сможете обо всем написать, если захотите.
– Хорошо, – ответила я, даже не подумав возражать.
– Отлично. А теперь, Бет, возвращайтесь в ваш офис или в «Хаус» и отдохните. Может, получится пока поработать над книгой.
– Неплохая мысль. – Я поднялась, чтобы уйти, но, когда я уже открывала дверь, Грил меня окликнул:
– Бет, у вас все в порядке?
– Мне лучше. – Я грустно улыбнулась. – Впервые за много недель.
– Больше похожи на себя прежнюю?
Улыбка исчезла с моего лица, но не потому, что его слова меня расстроили. И мне и в голову не пришло сказать неправду:
– Нет, Грил. Боюсь, той меня больше нет. Но я собираюсь приложить некоторые усилия и создать ее улучшенную версию.
Грил кивнул.
Когда я садилась в пикап, то подумала, что пора уже позвонить маме.
Глава двадцать вторая
– Где ты? – спросила меня Милл Риверс.
– Далеко.
– Черт побери, Бет, просто скажи где. Ты мне звонишь по одноразовому телефону, и у меня связь вполне надежная.
Мама звонила мне по одному из немногих оставшихся в Соединенных Штатах телефонов-автоматов. Я отправила ей закодированное эсэмэс о том, что она должна прийти в закусочную «Хилсайд Дайнер» на шоссе I-44. На задворках тамошней парковки, между зданием закусочной и бывшей трассой 66, стояла телефонная будка, уже, вероятно, покрытая мхом и кишащая насекомыми, настоящий рассадник инфекции. Но мама была рада, что будка все еще жива. Вероятно, люди, которые должны были ее убрать, просто о ней забыли. В прошлом, когда маме не хватало денег на оплату телефонных счетов, она приходила именно сюда. Иногда она брала меня с собой, и тогда мы покупали по дороге картошку фри или мороженое, чтобы было веселее.
Ее счета уже давно оплачивала я. Просто в какой-то момент начала и даже не сказала ей об этом. Мы никогда не обсуждали этот вопрос, но меня это абсолютно не задевало. Я знала, что она мне благодарна. Конечно, у мамы был теперь свой телефон, но мне было нужно, чтобы она позвонила именно из автомата.
– Я на Аляске, мама.
Она присвистнула:
– Чтоб меня! Почти настоящее приключение! Или безумный план человека не в своем уме. Это не значит, что я тебя критикую, милая, тебе ведь угрожали! После такого нормально бояться всего и вся. Но полиция ведь неплохо справлялась, да и ты еще не до конца оправилась.
– Да, еще не совсем. Мне нужно было как-то вернуть контроль над ситуацией. Может, я смогу скоро вернуться. – Я вспомнила о ночных прогулках Лоретты. Контролировать хотя бы что-то – это лучше, чем ничего.
– А может, и не сможешь.
Я услышала потрескивание горящего табака. Хотя, быть может, все дело в старых телефонных проводах.
– Возможно, просто не сразу. – Я помолчала. – Да, мама, я говорила с детективом Мэйджорс. Она рассказала мне о розовом одеяле. Отличная работа, ты молодец!
– Это заслуга одной пожилой леди, на которых я обычно не обращаю много внимания. Женева сложила два и два, и мы обе сразу посмотрели наверх. И все же странно это все. Полагаю, Брукс припрятал его там на будущее. Вероятно, Мэйджорс думает так же.
– Неплохая догадка.
– Ты еще что-нибудь вспомнила?
– Не особо.
– Может, это и к лучшему.
– Да, я тоже об этом думала. Эй, а ты-то как?
Милл рассмеялась:
– Да ладно тебе, милая, у меня все нормально. Переживаю за тебя довольно сильно, но все будет хорошо. Очень хочу найти этого… блудного сына и сдаваться не собираюсь. Вообще-то…
– Да? – переспросила я, стараясь сдержать улыбку. Мама использовала одно из выражений, которые употребляла в моем детстве, когда дедушка упрекал ее за то, что она много при мне ругается. Мама пыталась заменить фразу «сукин сын» чем-то более пристойным, но так и не привыкла к эвфемизмам.
– Я поговорила со Стелланом.
– Как все прошло?
– Сначала я поехала к нему поговорить о том, чтобы они никому не говорили о твоем настоящем имени. Ну, знаешь, Стеллан и его банда веселых стрелков?
– Хорошая мысль. И что он сказал?
– Что они тебя не выдадут.
– Это хорошо. Но ты сказала «сначала»…
– Он узнал имя этого петуха щипаного.
Этим чуть менее обидным прозвищем мама называла мужчин, которые ей не особо нравились. Хотя она иногда и женщин так называла.
– Брукса? Он знает Леви Брукса? Его имя обнародовали? – Меня вновь захлестнула паника. Очевидно, это было что-то вроде приобретенного навыка – с каждым разом все легче.
– Нет. В этом-то и дело. Видишь ли, детектив Мэйджорс с ним не говорила. А мне казалось, будет правильным рассказать ему о Бруксе, поэтому я пошла и сама все сделала.
– Я согласна, это может быть на пользу. Как детектив отреагировала на то, что Стеллан знает имя?
– Это еще одна проблема. Я ей не сказала.
– Почему?
– По двум причинам. Первая: Стеллан не может вспомнить, почему имя Брукса ему знакомо. Он сейчас копает и, если что-то найдет, позвонит мне. И вторая: я хочу сначала поискать его сама, Бет. Ты можешь поступать как хочешь. Если ты думаешь, что Мэйджорс необходимо знать о том, что я тебе только что сказала, делай как считаешь нужным. Но я очень хочу добраться до Брукса первой. Думаю, та женщина, Женева, на моей стороне и позвонит, если снова увидит его. Кажется, мне удалось убедить Стеллана не бежать сразу к Мэйджорс, если что-то найдет, но тут могу ошибаться. Бет, мне нужен этот шанс. Я чую, он близко. Дай мне попробовать.
Я услышала ее слова, но мои мысли занимал вопрос о том, почему начальник полиции Милтона знает имя моего похитителя.
– Ты считаешь, я могла знать Брукса еще давно, когда жила в Милтоне? Может, мы все были с ним