Мужчина еще раз вдохнул мятный аромат, отогнал подступающую тоску по усопшей супруге, наконец-то сунул ключ в замочную скважину и открыл дверь квартиры.

А когда вошел, до него дошло, что запах блинчиков исходит с его кухни, на которой сейчас горел свет.

Рому словно парализовало. Пакеты с продуктами чуть не выпали из рук, он с трудом их удержал. Скоблев тряхнул головой и зажмурился, прогоняя бредовое видение, которое не могло быть правдой. Открыл глаза. Свет на кухне никуда не пропал, как и аромат.

Тяжелый ком застрял поперек горла и мешал дышать, а в памяти вспыхнули картинки из уже, казалось бы, такого далекого прошлого. Эти воспоминания навсегда останутся с ним. Ему было безумно трудно смириться с потерей жены, но он выдержал и даже, кажется, не сломался. И вот, когда его жизнь опять заиграла яркими красками и наконец-то получалось снова легко дышать, что-то, похоже, надломилось в нем. Словно открылись старые раны, вроде бы давно затянувшиеся.

На кухне слышался звон посуды и скворчащий звук выпекания блинов. Очень медленно и бесшумно, боясь спугнуть видение, Роман поставил пакеты на пол и, не снимая уличную обувь, двинулся к кухне. И чем ближе он подходил, тем сильнее колотилось сердце. А подойдя к дверному проему и увидев девушку в фартуке, стоящую за плитой, Рома впал в ступор. Ноги подкосились, пришлось схватиться за косяк, чтобы устоять.

За плитой стояла его жена Марина, которую он давно похоронил.

К горлу подступил тошнотворный ком. Рома прикрыл глаза, до боли сжимая веки, и потряс головой, прогоняя проклятое наваждение. Но оно не исчезло. Скоблев словно попал в очередной кошмар, которые ему так часто снились после ее смерти.

– Нет, это просто галлюцинация. Тебя не существует, – прошептал он и ущипнул себя, надеясь проснуться. Ощутил боль и понял, что это никакой не сон, а самая настоящая реальность.

Жена, словно почувствовав, что на нее кто-то смотрит, обернулась. Улыбнулась. Рома аж перестал дышать. Перед ним стояла его Марина, осязаемая и живая. Именно такая, какой он ее запомнил.

Она осталась все той же – невысокая, хрупкая, но сильная характером. Ее темные волосы были убраны в аккуратный хвост, на щеках играл румянец, а глаза сияли, наполненные радостью. Жена всегда на него так смотрела, когда он приходил домой, – словно соскучилась, даже если видела его десять минут назад, ведь они вместе работали. Этот ее взгляд, позволяющий чувствовать себя нужным, он очень любил.

Рома сглотнул тяжелый ком в горле. В глазах защипало. Он шагнул назад, но тут же остановился, смотря на нее. А жена никуда не пыталась исчезнуть, просто стояла и улыбалась, как делала это раньше.

– О, милый, ты уже приехал? Все купил, что я просила? – уточнила Марина и отвернулась буквально на пару секунд, переворачивая блин на сковородке. Затем отложила лопаточку, подошла ближе и, обняв, привстала на носочки и поцеловала его в губы.

Рома стоял, не двигаясь, не в силах поверить в происходящее. Он замер, как статуя, не способный вымолвить ни слова.

– Это лишь сон, – пробормотал практически беззвучно.

Жена ему давно не снилась, тем более в таких реалистичных снах. Он знал, что дух Марины присутствует рядом: много раз ощущал, как она до него дотрагивается, ее дыхание на своей коже, незримую поддержку. Но сейчас было иначе, так, словно она не умирала, а все это время оставалась рядом.

Мужчина почувствовал невыносимое желание обнять, прижаться сильнее и вдохнуть такой родной аромат ее тела. Внутри все закаменело, и стало трудно дышать.

– Что ты сказал? – спросила Марина, возвращаясь к плите и снова занимаясь готовкой.

Рома же продолжал буравить ее взглядом. Он уже исщипал всю руку, чувствовал прекрасно боль, но проснуться так и не вышло.

Шагнул вперед, жадно осматривая девушку, одетую в коротенькое домашнее платье, которое он давно выкинул со всеми ее вещами. Как оно оказалось на ней?

А вдруг ее смерть была лишь страшным кошмаром, и сейчас – настоящая реальность?

Тут он вспомнил об Оле. Она-то не могла ему привидеться, как и зло, творившееся в последний год.

А потом резко стало все равно, сон это или нет. Он так соскучился по жене, что сердце заныло от боли и тоски. Рома медленно подошел к ней сзади и, не обращая внимания на то, что она занята, повернул к себе лицом, вглядываясь в глаза.

– Ром, ты чего? – удивилась Марина, но он не ответил.

Аккуратно прошелся пальцами по ее лицу, отмечая холодную, словно мраморную, кожу, хотя на щеках играл румянец. Стащил с ее головы резинку, и волосы каскадом упали на плечи. Зарылся в них пятерней, склонившись и вдыхая такой знакомый аромат, уже почти выветрившийся из памяти.

– Это правда ты? Ты живая? – отстранившись, снова заглянул ей в глаза.

И заметил, что Марина занервничала. Даже немного отодвинулась.

– Ром, с тобой все хорошо? Ты пил, что ли? – жена потянулась к нему и принюхалась, а потом, не уловив запах алкоголя, посмотрела непонимающе.

– Нет, я не пил. Просто безумно по тебе скучал.

Он прижал ее к груди, стискивая в медвежьих объятиях. Казалось, стоит ему моргнуть или опустить руки, Марина исчезнет.

Но когда он отстранился, жена никуда не делась – так же стояла рядом и с недоумением смотрела на него.

– Дорогой, у тебя точно все хорошо? – она дотронулась прохладной ладошкой до его щеки.

Внезапно Роме подумалось, что руки у Марины всегда были теплыми – она даже в мороз не носила перчатки, говорила, ей жарко. А сейчас ладони холодные, словно она… вампир. Такой же холод Скоблев ощущал от Каина или Бархатова. Правда, заметит это не каждый, только тот, кто пообщается с ними подольше и узнает их сущность.

Через миг мужчина отбросил эти размышления, потому что не важно, какой температуры ладони жены, если она рядом.

– Да, просто прекрасно.

– Ну ладно. А ты в магазин-то за продуктами заехал?

Роман опустил голову, вспоминая, заехал ли он в магазин. Как-то при виде Марины все забылось.

А в магазин он заехал, после того как отвез Олю. Мысль об Ольге немного отрезвила.

– Да, пакеты в прихожей. Сейчас принесу, – кивнул он и быстро вышел из кухни.

В коридоре, сняв ветровку и уличную обувь, посмотрел в зеркало. Отражение не порадовало – лицо бледное, глаза бегают, а руки подрагивают.