– Я приму ванну, – заявила Дейзи. – От меня разит так, будто я туалеты чистила. В такой гостинице наверняка хорошее мыло, может быть, даже лавандовое. Хорошенько намылюсь, а потом лягу отмокать.

Поппи встала между ней и дверью.

– Ты никуда не пойдешь.

– Я же в ванну! – удивилась Дейзи, протягивая руку, чтобы открыть дверь. – Ненадолго.

Поппи схватилась за ручку и захлопнула дверь.

– Стой на месте!

– Да что с тобой?! – обиженно хныкнула Дейзи.

– Покажи мне это! – приказала Поппи, схватив ее за руку.

– Что показать?

– Сама знаешь.

Поппи поняла, что больше не в силах сдерживать свой гнев. Он возник не сегодня. Это был гнев, копившийся почти каждый день с тех пор, как Дейзи научилась ходить и разговаривать и научилась применять эти навыки, чтобы все время убегать и перечить. Поппи, отчаянно пытавшаяся заменить ей мать, умершую вскоре после рождения Дейзи, изо всех сил старалась воспитывать своевольную младшую сестру и тем самым поставила крест на своем собственном детстве. Для нее вся жизнь заключалась в исполнении капризов Дейзи.

– Ванна нужна не только тебе, – прошипела Поппи. – Я тоже воняю, как туалет садовника в Риддлсдауне.

– Можешь пойти первой, если хочешь, – пожала плечами Дейзи.

Поппи отпустила дверную ручку и схватила Дейзи за плечи.

– Перестань играть со мной в игры!

Дейзи отшатнулась и упала на кровать.

– Эй! Больно же! – удивленно вскрикнула она.

– И будет еще больнее, если не скажешь мне, что ты натворила.

Дейзи посмотрела на нее снизу вверх. Нижняя губка дрогнула, в глазах проступили слезы.

– Нет, – сказала ей Поппи. – Слезами ты не отделаешься. Не выйдет. Ты что-то украла, и я хочу знать, что именно.

Дейзи села и оправила юбку.

– Я не крала драгоценности мисс Бонелли, – заявила она.

– Тогда что ты украла?

– Ничего, – ответила Дейзи, потупив взор и стараясь не смотреть в глаза сестре.

– Если не скажешь… – Поппи занесла руку.

Дейзи испуганно отпрянула назад на кровати, не веря своим глазам.

– Ты не посмеешь!

Поппи едва сдержалась, чтобы как следует не врезать Дейзи. Ей очень хотелось выбить из младшей сестры всю дурь. Это Дейзи во всем виновата! Если бы ей не захотелось сбежать в Америку, они могли бы сейчас сидеть в Риддлсдауне, ожидая рождения брата, который положит долгожданный конец вечному недовольству отца.

Поппи глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки.

– У тебя что-то было в сумке, и мистер Салливан вынул это.

– Так это был он! – вскочила на ноги Дейзи. – Так и знала, что он – преступник! Все австралийцы – преступники, разве не так? Я пойду отыщу его и…

– Мы положили это обратно в твою сумку.

– «Мы»? То есть ты помогла ему? С чего бы? – спросила Дейзи.

– Я не ему помогла, а тебе, – ответила Поппи. – Он вынул кое-что из твоей сумки, чтобы полиция не нашла. Не знаю, как ты его в это втянула, но…

– Нет, – перебила ее Дейзи. – Я его не втягивала. Не хочу иметь с ним ничего общего.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что я – твоя сестра.

– Этой причины недостаточно. Теперь послушай, Дейзи. Я все равно докопаюсь до истины. Ты не пойдешь принимать ванну. Ты останешься здесь, пока я не осмотрю твою сумку и не увижу, что там.

Упрямство Дейзи вдруг улетучилось, сменившись мольбой.

– Я не крала! Для них это уже не имело значения, и они все равно должны были погибнуть!

Поппи открыла сумку Дейзи и вывернула ее содержимое на кровать. Она принялась рыться в ворохе подержанной одежды, пока не нашла сверток, который отдал ей Салливан. Это оказался свернутый в узелок мужской носовой платок. Сверток был увесистый и округлый.

Она взялась за узел.

– Что там, Дейзи?

– Наш билет в Голливуд.

Узел легко развязался, и Поппи разложила содержимое платка на кровати. Ее недоуменному взгляду предстали пара золотых карманных часов, три зажима для денег со сложенными купюрами, горстка украшенных бриллиантами запонок, небольшой бархатный мешочек и несколько золотых перстней-печаток. Ни слова не говоря, она взяла один из зажимов с деньгами и принялась рассматривать сморщенные бумажки – толстую пачку пятифунтовых банкнот Банка Англии. Она посмотрела на Дейзи.

– Это мужские вещи. Откуда они у тебя?

Дейзи, не обращая внимания на вопрос, взяла другой зажим и протянула сестре.

– Американские доллары! – радостно воскликнула она.

– Но откуда они у тебя? Ты их украла?

– Нет, не совсем.

– Не совсем? Что это значит? Кто-то отдал их тебе?

– Не совсем, – пожала плечами Дейзи. – Это уже не важно. Уверена, они все погибли.

– Кто? – продолжала давить на нее Поппи. – Кто погиб?

Дейзи, расслабившись, откинулась на кроватные подушки.

– Все они, – сказала она, разглядывая украшенную бриллиантами запонку. – И перестань хмуриться, Поппи. Ты же знаешь, что я права. Мало кто из мужчин выжил, а таким вещицам не место на дне морском, – она хитро улыбнулась. – Было нелегко высушить бумажные деньги, потому что они были у меня в кармане, когда я упала в воду. Все еще мятые, да? Хорошо, что теперь ты об этом знаешь и я могу разгладить купюры и высушить их как следует.

– Мы должны их вернуть, – покачала головой Поппи. – Мы не можем оставить их себе. Эти деньги могут принадлежать какой-нибудь бедной иммигрантской семье. Они могли откладывать всю свою жизнь, чтобы…

– Ошибаешься, – нетерпеливо возразила Дейзи. – Иммигранты не пользуются зажимами для денег, золотыми часами и бриллиантовыми запонками, – она на секунду уставилась в потолок и задумчиво прикусила нижнюю губу. – Я скажу тебе, что думаю.

– Нет, – ответила Поппи. – Не говори мне, что думаешь. Скажи, что ты сделала, и побыстрее, потому что я должна вернуть все это представителю «Уайт стар», пока тебя не арестовали за кражу.

Дейзи продолжала смотреть в потолок, не проявляя ни нетерпения, ни тревоги – только задумчивость.

– Думаю, – сказала она наконец, – на борту «Титаника» был вор.

Злость Поппи снова выплеснулась на поверхность.

– Разумеется, вор был. Это была ты.

Дейзи покачала головой.

– Нет, не я. Ты слышала, что сказал мистер Браун. Я не могла бы украсть драгоценности мисс Бонелли, потому что каюты были заперты.

– Я говорю не о драгоценностях мисс Бонелли, – фыркнула Поппи. – Я говорю об этом.

Дейзи вскочила на ноги,