Лар Маккей проигнорировал предложенный дознавателем стул и встал у окна, прислоняясь к стене и складывая руки на груди:

— Лариц, что я пропустил?

Йен быстро сообразил, что единственным ларисийцем в Тайном Совете был лар Дюпон-Леру, отвечавший за отдел магических расследований. Главному дознавателю пришлось чуть развернуться в своем кресле, чтобы одновременно отслеживать и Маккея, и Вуда. Старательно удерживая улыбку, Дюпон-Леру сказал:

— Ничего, лар Брент, абсолютно ничего. Мы как раз завершали обмен любезностями о здоровье инспектора.

— И как оно? — серые глаза Маккея впились в Йена, внимательно его рассматривая и замечая и еще короткую после больницы прическу, и худые щеки, и легкую небритость — Йену утром в участке было не до бритья, о чем он сейчас пожалел. — Выглядите, честно, не очень. Хотя если учесть то, что вы глупо спровоцировали огненный слив, то, может, и терпимо.

— Благодарю вас, лар. — сухо сказал Йен, проигнорировав яд в голосе Маккея.

Дюпон-Леру повернулся к Йену:

— Мы как раз подошли к интересному вопросу: где же ожоги после слива?

Йен спокойно пояснил:

— Меня заслонил констебль Хеттер — он как раз направлялся к Шейлу с наручниками. И, если вас так интересуют ожоги, то как раз у констебля осталось очень много рубцов от глубоких ожогов. Что-то еще?

— И все равно, подозрительная везучесть, инспектор Вуд, — настаивал Дюпон-Леру.

— Везучесть? Целители говорили, что я подарил особняку Шейлов и конкретно каминной полке очень много мозгов, а каминная решетка чуть меня не добила. Если вы называете это — «легко отделался», то это сильно преувеличено, лар.

Вмешался Маккей:

— Вы пользуетесь амулетами?

— Нет, лар. Я всего лишь инспектор. Мне они не положены.

— И все же? — Дюпон-Леру даже подался вперед. — Покажите содержимое своих карманов.

Стараясь удержать свою улыбку, Йен принялся доставать из карманов пальто все свои мелочи — он уже знал, что попался.

На стол перед главным дознавателем легли документы инспектора, коробок спичек, моток бечевки, печать, сургуч, плотная бумага для упаковки улик, платок, вязанные перчатки, при виде которых оба мага покоробились — как же, они лары, они носили только кожаные перчатки. Последними на стол легли желуди, перемазанные серым мякишем — Йен так и забыл в кармане хлебные крошки, они сперва намокли вместе с Йеном, потом высохли, потом снова намокли, прилипая к желудям и покрываясь веселенькой плесенью…

Дюпон-Леру брезгливо посмотрел на желуди:

— Зачем вам… Это?

Маккей указательным пальцем подозвал одного из магов и ткнул в желуди. Маг беспрекословно взял один из них, перепачканный в мякише и потерявший свою шляпку, и пошел к полке, где стояли магические приборы. Йен похолодел — сказки о волшебных дарах лесных людей были знакомы всем. В том числе и магам Тайного Совета. Доказать, что это не амулеты, Йену не удастся ни за что.

Дюпон-Леру пальцем постучал по столу, привлекая внимание Йена:

— Так зачем вам это?

— Это желуди… Если их собрать в лесу, очистить от кожуры и помолоть, то можно сварить вкусный напиток, напоминающий кофе. Вкусно жить же не запретишь, лар.

— Зачем… Молоть… Это? Можно же купить жареный ячмень — вкус гораздо лучше.

— Ячмень надо купить, а желуди сами валяются под ногами — только и надо, что собрать.

Маг брезгливо вернул на стол желудь:

— Чисто, лар.

Йен еле сдержал вздох — не привык он быть допрашиваемым.

Маккей напомнил:

— Так что по поводу амулетов?

— Я уже сказал, лар, я не пользуюсь амулетами…

— Разденьтесь, пожалуйста. — улыбнулся Дюпон-Леру, и Йен знал, что тут бесполезно доказывать свои права. Тут правы только маги.

Йен медленно встал, стаскивая с себя пальто и бросая его на спинку стула:

— И до чего раздеваться, лар?

— Вам скажут.

Молчаливые сопровождавшие Йена маги подошли ближе и принялись тщательно проверять каждый предмет одежды — от пальто до нижней рубашки, от запонок до булавки для галстука. Из одежды разрешили оставить только кальсоны, при этом старательно проверив и Йена.

Желудь, который раз за разом заставлял носить при себе Забияка, чтобы тот прорастал, куда-то исчез. Радовало одно — значит тот желудь, который попал с Йеном под слив огненной магии, не был украден в больнице. Он тогда просто исчез, как и этот. Вместе с веревочкой, на которой он висел, — это было крайне любезно с его стороны. Объяснять, что должно было болтаться на веревке и куда оно делось, Йен мог закончить и в пыточной.

Маги разочарованно переглянулись и отступили в стороны — найти ничего не удалось. Дюпон-Леру выглядел откровенно расстроенным. Эмоции Маккея было невозможно понять — он был гораздо опытнее своего коллеги.

— Одевайтесь, — скомандовал Дюпон-Леру уже успевшему покрыться от холода гусиной кожей Йену.

Маккей вновь вмешался:

— Вы живете с мелким воздушником по прозвищу Зараза…

— Забияка, лар. Его зовут Забияка. И я бы не сказал, что я живу с ним. Скорее я его не могу выжить из дома — эта тварь крайне наглая и привыкшая возвращаться несмотря ни на что.

— Почему вы тогда его поселили?

— Район такой. — утопая в вороте рубашки и радуясь, что его лица не видно, соврал Йен. — Часто воруют. Обносят все. Кто-то заводит собак, кто-то кошек. А у меня поселился воздушник.

— И когда он у вас появился?

— Лет пять назад. Его хорошенько потрепала собака — он почти умирал, когда я обнаружил его на заднем крыльце. Подумал, что даже воздушной твари тошно умирать в одиночестве, вот и взял в дом. — Он застегнул рубашку, поправил подтяжки и подтянул рукава под плечевые пружины. — А он выжил и стал стеречь дом.

— Говорят, он сильный маг.

Йен спрятался в вязанном жилете, надевая его через голову:

— Лентяй он, вот это точно. А так… Я в магии не разбираюсь. Об этом надо спрашивать нашего приходского мага — он регулярно приходит и проверяет Забияку. Мелких воздушников не отправляют в резервации.

Голова разболелась, и Йен не знал, должно ли так быть и стоит показать, что ему дурно, или так не должно быть — его могли скрытно проверять на магию. Оставалось одно — терпеть.

Он надел пиджак и пальто.

— Его настоящее имя вы знаете? — спросил Маккей.

— А разве у воздушников бывают имена? — делано удивился Йен. —