Эрика подошла к двери гостиной, слушая музыку и с восхищением наблюдая, как Том сидел на табурете перед пианино, широко расставив руки, и неистово перебирал пальцами клавиши. Игорь расположился на диване у камина и, заметив ее, улыбнулся и одними губами произнес:

– Привет.

Том закончил играть и, запыхавшись, откинулся на спинку стула. Он обернулся и увидел Эрику.

– Ahoj[11]! – улыбнулся он.

– Ух ты, это было потрясающе! У тебя очень хорошо получается, – похвалила его Эрика.

– Он нашел видео на «Ютубе», где женщина играет на пианино мелодию из «Звездных войн», и выучил ее на слух. Она играла на пианино, которое имело форму «Тысячелетнего сокола», – рассказал Игорь.

– Пап, успокойся, – отмахнулся Том, но обрадовался энтузиазму отца.

– Почему ты просишь меня успокоиться? У тебя талант. Да я бы убил за то, чтобы иметь хоть какой-то талант. Ты мог бы играть в группе. Я когда-то пел в группе, помнишь?

Эрика перевела взгляд с Тома на Игоря и покачала головой.

– Когда мы были молодыми, в Нитре было много хороших групп, – ответила она. – Твою я не помню.

– Да ты вообще петь умеешь, пап?

– Умею. Я всегда подпеваю песням, которые крутят по радио.

Том закатил глаза и засмеялся. Игорь встал и подошел к Эрике. Он наклонился и поцеловал ее, а потом потрогал одежду.

– Да ты вся промокла.

– Попала под дождь.

– Я наберу тебе ванну. Ты ела?

– Ела ли я? Не думаю.

– Чили кон карне[12] на плите, – сообщил Игорь.

Эрика положила себе в тарелку немного еды, пока Игорь готовил ей ванну. Когда она вернулась в гостиную, Том разучивал новую мелодию, используя метроном, издававший четкие щелчки.

Эрика и не подозревала, насколько сильно проголодалась, пока не начала есть. Приготовленный Игорем чили оказался вкусным и острым. Она добавила немного сметаны к дымящемуся мясу и рису и принялась уплетать за обе щеки, наблюдая, как Том играет замедленную версию чего-то знакомого. Он дошел до части, на которой застрял. И остановился. Метроном продолжал стучать в тишине: щелк, щелк, щелк.

– Прости. Хочешь посмотреть телевизор? – предложил Том, когда увидел ее на диване.

– Нет. Мне нравится тебя слушать. Что ты играл?

Он остановил метроном.

– Половину венгерской рапсодии номер два для фортепиано.

– А почему она мне знакома?

– Она из фильма «Кто подставил кролика Роджера?». Когда Дональд Дак и Даффи Дак играли на пианино в клубе.

– Да, точно. – Эрика засмеялась. Она выскребла ложкой остатки мяса и риса из тарелки и встала, чтобы отнести ее на кухню.

– Есть какие-нибудь интересные расследования убийств? – с надеждой в голосе спросил Том, следуя за ней. Он налил им в стаканы кока-колу из бутылки, которая стояла в холодильнике.

– Да.

– И что сделал этот убийца?

Эрика задумалась, как много ей стоит рассказывать. Она могла бы описать убийства в общих чертах.

– Убил трех мужчин и женщину. Я полагаю, что убил женщину. Сегодня мы нашли еще одно тело.

– А где было ее тело?

Как и тогда, в машине, Эрика не знала, стоит ли посвящать его в подробности, но ему было шестнадцать, и она хотела общаться с ним как со взрослым. Он протянул ей стакан, наполненный до краев шипучей газировкой. Эрика видела, что Тому очень интересно.

– В коридоре. А рядом с ее телом валялся разводной гаечный ключ.

– Убийца воспользовался разводным ключом?

Эрика кивнула.

– Ударил ее по… – Она сжала стакан в руке. Внезапно Эрика представила место преступления глазами убийцы, который стоял за спиной Джессики Голдман и нанес ей удар по голове один раз, потом второй. Крови было много, значит, нападавший был в ярости. День выдался таким напряженным, что Эрика даже не подумала о схеме места преступления. О расположении пятен крови. И о том, где в коридоре был обронен разводной ключ.

– Что такое? – вырвал ее из мыслей голос Тома, и Эрика поняла, что затихла, как будто впала в транс.

– Прости, Том. Просто мне кое-что пришло в голову.

– Типа зацепки?

– Да. Возможно. – Эрика подошла к своему пальто, висевшему на перилах в прихожей, и достала телефон. Далия ответила после первого гудка. – Вы все еще на месте преступления? – без предисловий спросила Эрика.

– Нет. Я подъезжаю к вашему дому. Ежедневник у меня с собой.

– Хорошо. Встретимся на улице через пару секунд.

Игорь спустился по лестнице как раз в тот момент, когда захлопнулась входная дверь.

– Где Эрика? – поинтересовался он, вытирая полотенцем мыльную пену с рук.

– Она думает, что нашла какую-то зацепку, и вышла на улицу, чтобы встретиться с кем-то, у кого ее машина, – ответил Том.

– Ее машина? Я только что набрал ей ванну. – Игорь заметил, что пальто Эрики по-прежнему висит на перилах внизу лестницы. – И она вышла на улицу в мокрой одежде. Там же чертовски холодно!

39

Когда Эрика вышла на улицу, в лицо ей ударил ледяной ветер. Уличный фонарь напротив был разбит, погрузив ее дом в тень. Перед фасадом оставалось свободное место, и Далия припарковалась у обочины. Эрика дала знак, чтобы девушка открыла ей пассажирскую дверь, и забралась внутрь.

– Привет. Все в порядке? – осведомилась Далия, потянувшись на заднее сиденье, чтобы забрать свою сумку. – За мной приедет такси.

– Сейчас?

– Через пару минут.

– Хорошо. Это не займет много времени.

Далия уставилась на руку Эрики, и женщина поняла, что все еще держит стакан с колой, который ей дал Том.

– Ежедневник, – напомнила Далия, открывая свою сумку. Она протянула Эрике тетрадь формата А4 ярко-желтого цвета, упакованную в пакет для вещественных доказательств. На обложке и корешке остались серебристые следы порошка для снятия отпечатков пальцев.

Далия выключила фары и двигатель, и они погрузились в темноту.

– Вы успели на встречу в парламенте?

– Успела. Мне тут в голову пришла одна мысль. Орудие убийства лежало слева или справа от тела Джессики Голдман?

– Мы полагаем, что это Джессика Голдман, но официального опознания тела еще не проведено.

– Забудьте об этом ненадолго. Вы можете вспомнить, с какой стороны от тела лежало орудие убийства?

Далия задумалась.

– Слева.

– Точно. А брызги крови были более заметны на левой стороне стены в коридоре?

– Кровь была повсюду, но да, – согласилась Далия. – Вы хотите понять, был ли убийца правшой или левшой?

– Да. Должно быть, убийца был левшой. Это означало бы, что он, то есть она,