– Так точно, мэм.

– Работали простым полицейским?

– Начальником.

– Тяжело было?

– Да, мэм.

– А почему уехали?

– Видел слишком много убитых детей. Не мог больше этого выносить.

– Весомый повод переехать на Аляску.

Он улыбнулся:

– Нет, я переехал сюда из-за жены. Она очень хотела. Любила рыбачить.

– Любила? – переспросила я, но уже заметила грусть, притаившуюся в уголках его глаз.

– Она умерла несколько лет назад. Теперь здесь мой дом. – Грил повернулся к окну. – Вам, наверное, трудно сейчас поверить, но в эти места со временем влюбляешься. Если проживете здесь подольше, сами увидите.

– Да, посмотрим. – Я сделала глоток кофе.

– Я хотел… – начал Грил. – У меня к вам просьба, а вы говорили, что…

– Я слушаю.

– Это касается Линды Рафферти.

– Я слышала, причина смерти – самоубийство.

– Да, это заключение медэксперта.

– Но вы все равно не согласны.

Грил потер ладонью свой небритый подбородок и покачал головой.

– Я не верю в это, Бет.

– Сложно понять, как человеку живется на самом деле. Я нашла сведения про смерть ее сына в Южной Каролине.

– Именно.

– Что?

– Линда не горевала.

Я уставилась на него. Грил продолжил:

– В ней не было грусти. Она была… иногда злой, иногда настороженной, но никогда печальной.

– Все по-разному переживают горе. – Я наклонилась к нему на стуле. – И злость иногда его часть. Самоубийство зачастую невозможно предугадать, в этом самая большая трагедия. Нам всю жизнь потом приходится думать, что было бы, если бы мы вовремя заметили.

– Да, вы правы. И я понимаю, о чем вы говорите, но… – Он замолчал, словно выстраивая в голове версию. – Кстати, вы говорили, что хорошо умеете работать с данными и расчетами.

– Да.

– Хорошо. Дело обстоит так: вывод судмедэксперта о причине смерти основан на показаниях о расположении пятен крови. По ее словам, есть все основания полагать, что Линда сама держала в руках оружие. И поэтому она заключает, что, скорее всего, это было самоубийство.

– Мне все понятно, и я правда в этом разбираюсь.

– Хорошо. – Грил потянулся за папкой. – Я принес вам сводку данных с места преступления и хотел попросить вас взглянуть.

– Здесь только цифры? Не полный отчет?

– Да.

Я протянула руку.

– Вас это не расстроит? – спросил он.

– Цифры на бумаге? Нет. Более того, даже полный отчет вряд ли выбил бы меня из равновесия, и было бы полезно его увидеть. Но и на показания я тоже взгляну с удовольствием.

Грил протянул мне папку.

Кроме цифр в документе была еще пара нарисованных от руки схем. Я несколько минут изучала страницы, и, повинуясь давно отработанному навыку, формулы легко сложились у меня в голове в общую картину.

– Вот это число связано с пятном крови на полу. – Я показала пальцем. – А вот это – с пятном на стене напротив того места, где был произведен выстрел.

Я говорила слишком просто, но делала это не столько из-за Грила, сколько из-за себя. Формулы вспомнились быстро, но весь рабочий механизм в голове проржавел от долгого простоя, и теперь его шестеренки вращались туго и со скрипом.

– Понял, – ответил Грил.

– Так. Вот эти измерения пятен крови на стене говорят мне, что, учитывая расстояние в тридцать два сантиметра, такие брызги получились бы только если пистолет… – Я взяла карандаш для наглядности. – …находился точно у ее виска. Я не вижу здесь данных об угле попадания пули, но судмедэксперт наверняка сделала и другие расчеты, чтобы прийти к выводу о самоубийстве.

– Она утверждает, что сделала.

Я снова просмотрела цифры и обратилась к Грилу:

– Я бы очень хотела что-то добавить, но если ваш эксперт действительно сделала, что сказала, и ее расчеты верны, то это и вправду похоже на вероятное самоубийство.

– Вероятное?

– Ну кто-то мог и принудить Линду приставить пистолет к голове. Или, если этот кто-то держал оружие сам, он мог сделать это так, чтобы не оставлять отпечатков, и под правильным углом. Она не оставила записки?

Грил нахмурился, задумавшись:

– Нет.

– Это всегда вызывает вопросы.

– И все же есть лишь вероятность?

– Да. Полагаю, слишком поздно просить показать мне место преступления?

– Да, там уже все убрали.

– Ну что ж, без этого и без какой-то дополнительной информации о жизни Линды и общения с ее знакомыми, я могу лишь сказать, что самоубийство было возможным. Наверняка у судмедэксперта есть причина так думать.

Грил мрачно смотрел на меня, но я не сразу поняла ход его мыслей и уточнила:

– Вы считаете, что она могла полениться все проверять?

– Не столько полениться, сколько поторопиться.

Я кивнула:

– Такое бывает. Я хорошо читаю цифры, но вы ведь были знакомы с Линдой. Что сказал Джордж?

– Что он вошел в дом, увидел труп жены, потерял рассудок и сбежал. Как бродил по лесу, он не помнит. Первое его воспоминание – кто-то сигналил клаксоном. Доннер говорит, это были вы.

– Я. Это все, что он рассказал?

– Да.

– И он не помнит ничего про лес?

– Абсолютно. Только то, что он точно был один. Он уверен, что никто его не похищал.

– Ну, полагаю, если кто и может понять посттравматическую амнезию, то это я.

Грил внимательно посмотрел на меня.

– А вы хотите вспомнить то, что забыли? – спросил он после паузы.

– И да, и нет. – В первую секунду я не хотела продолжать, но затем сказала: – Он почти все время держал меня связанной. Даже в машине я была привязана к сиденью. Я только недавно об этом вспомнила. – Я сглотнула, дыхание перехватило. – Думаю, он хотел присвоить меня себе. Но я не понимаю, откуда это знаю и о чем это говорит. Может, когда-нибудь пойму. Нет никаких доказательств, что он… меня изнасиловал, но…

Грил наклонился ко мне, уперев локти в колени:

– Это, конечно, хорошо, но это никак не оправдывает этого сукина сына.

– Согласна.

– Его найдут, и он свое получит.

Говорить что-то еще было не нужно.

– Надеюсь.

– Я сожалею, Бет. Мне очень жаль, что с вами такое произошло.

– Спасибо. – Я махнула рукой, меняя тему разговора. – А что там со следами пороха на руке Линды?

Грил откинулся на стуле:

– Да, следы есть, но она охотилась и как раз в то утро стреляла. По голубям.

– Ясно. – Я припомнила свой быстрый осмотр хижины Рафферти. Цвета, истертые деревянные стены, деревянный пол. – А как насчет ожога от выстрела на голове?

– На ней была шапка.

– Понятно.

– Линда и Джордж были семьей, я это видел, – сказал Грил. – Они были хорошей парой. Не влюбленные голубки, но, если присмотреться, это было видно. Угадывалось. Если люди искренне