Напарница по-дружески похлопала Скарлетт по плечу:

– Поверь, я вижу, как ты стараешься. Никто не может быть идеальным. Но с тобой явно что-то творится.

«Это точно…» – мысленно согласилась девушка.

– Мне надо пойти в бухгалтерию, это может надолго затянуться. Ты сможешь подежурить одна? Не заснешь? Не свалишься замертво?

– Нет, конечно, иди. Я за всем присмотрю, можешь быть спокойна.

– С тобой как-то не удается успокоиться, знаешь ли…

К счастью, гостей в лобби не было, а телефон гордо молчал. Скарлетт смогла хоть немного расслабиться.

Что-то мама за день ничего не написала. Надо бы ей позвонить, раз я осталась одна.

Девушке становилось неспокойно, когда мама была не на связи. Скарлетт прекрасно понимала, что вела себя как тревожный родитель, которому надо знать, во сколько его ребенок вернулся из школы, что поел и с кем пообщался в течение дня.

Внезапно ей в голову пришла странная мысль.

Может, мне спросить у нее… Говорил ли папа про остров? Раз я все равно ничего не нашла здесь… Идея, конечно, сомнительная, но можно и попробовать. Ведь можно?

Она убедилась, что в холле никого нет, и поспешила сделать звонок, пока была возможность уйти на короткий перерыв. Долгие гудки нагоняли еще большую тревогу.

Почему она не отвечает? Что-то случилось? Может, позвонить бабушке? Но она постоянно оставляет телефон где только можно, прямо как я. Мама, ответь же!

Наконец, гудки прервались, и распереживавшаяся Скарлетт услышала родной и любимый голос.

– Алло?

– Мама, привет. Ты как? Давненько не писала мне.

– Да? А что, уже день прошел? Время так быстро летит… Я не успеваю, ничего не успеваю. Хотела бы я уметь останавливать время хотя бы ненадолго.

Девушка уже по одной этой интонации в трубке поняла, что сегодня «плохой» день. Это означало, что мама особенно ранима и апатична, и необходимо как следует подбирать слова, чтобы не расстраивать ее.

Будь я дома, весь день была бы рядом. Маму нельзя оставлять одну в таком состоянии.

– А где бабушка? Она сейчас с тобой?

– Да, смотрит свои глупые сериалы на полной громкости. Зря мы купили новый телевизор.

– Но это же был подарок на день рождения…

– Ты опять обгрызаешь пальцы?

Девушка моментально одернула руку ото рта, стыдливо покосившись на трубку.

И как она это понимает?..

– Нет! С чего ты взяла?

– Ты же моя дочь… У тебя все хорошо?

– Да… да.

Скарлетт не первый раз врала, но почему-то сейчас делать это было особенно стыдно.

Надо ли ей напоминать о папе, когда она в таком состоянии?

Девушку терзали сомнения. Она хотела рассказать маме о последних словах отца перед смертью, но даже спустя год так и не сделала это.

Папа исчез из нашей жизни как в прямом, так и в переносном смысле.

Они говорили о Берге лишь в те редкие моменты, когда мама путала его с кем-то из незнакомцев на улице. Это была запретная тема, табу с печатью вечного молчания. Будто папы никогда и не было в их жизни.

Даже на похоронах мы ничего не сказали друг другу. Ни слова.

Скарлетт с болью вспомнила, насколько сюрреалистичной казалась вся церемония. Тогда она старалась не думать о том, как останки раздробленного черепа покоятся в закрытом гробу.

Девушка облизнула пересохшие губы.

– Мам, можно тебя кое о чем спросить? Только, пожалуйста, не волнуйся.

– Ты ведь понимаешь, что когда так говоришь, я начинаю волноваться еще сильнее?

Скарлетт больно закусила губу. Ее руки тут же похолодели.

– Папа когда-нибудь упоминал… остров? В любом контексте и смысле.

На слове «папа» девушка заметно запнулась. Эта идея уже не казалась ей настолько хорошей.

– Почему… – послышался рваный вдох, такой слабый и отчаянный, что Скарлетт сразу окунуло в чувство вины. – Почему ты спрашиваешь?

– Забудь, что я сказала! Я не хотела тебя расстраивать.

– Нет, нет… Он говорил. Об острове.

Каждое слово женщина буквально насильно выдавливала из себя, проглатывая новый поток слез.

– Берг часто упоминал о каком-то острове. Врачи говорили, что он использует эту фантазию как безопасный способ уйти от реальности. Место силы, проекция подсознания, где он находит утешение, спокойствие и контроль над своей жизнью.

Мама остановилась, стараясь отдышаться и набраться сил. Казалось, будто Скарлетт оторвала пластырь с гнойной раны, и все вышло на поверхность. Ее голова начала гудеть от мыслей.

Мир, в котором папа мог хоть что-то контролировать, поскольку в реальности это не получалось. Но точно ли он все придумал? Вдруг речь шла о реальном месте? Или же это был самообман… Сублимация… Использование фантазий в качестве защитного механизма?

Когда мама снова заговорила, ее голос звучал чуть спокойнее. Однако Скарлетт не без грусти уловила в нем полную отрешенность. Женщина постепенно уходила все глубже в себя.

– Я пыталась сама вывести его на разговор, но ему тогда становилось только хуже.

– Но почему он никогда не говорил со мной об этом?

– Я не разрешала. Ты и так плохо реагировала, когда он странно себя вел. Не хотела, чтобы папа тебя снова… пугал. Как раньше. Почему ты спрашиваешь?

Девушка боялась этого вопроса. Она не понимала, готова ли мама к информации о Гевире, а главное, хочет ли сама Скарлетт ею делиться. Она вдруг четко осознала, что обе пока не могут спокойно говорить об отце, по крайней мере, не сейчас и не по телефону. Это должен быть глубокий, трепетный разговор наедине по душам. Без обмана, без утайки.

– Просто взбрело в голову. Не хотела тебя пугать, извини.

– Ты уверена?

– Да, мама. Я вернусь к работе, хорошо? Люблю тебя. Бабушке привет.

– Я ей передам. Пока, дорогая.

Дебби вернулась и сразу же начала самозабвенно жаловаться на всю ту ненужную бумажную работу, что навешали на администраторов:

– И после нескольких часов, проведенных на ногах, я еще и этим должна заниматься? Уму непостижимо! Когда-нибудь я сама уволюсь, вот увидишь.

Скарлетт слушала ее вполуха, погруженная с головой в тяжелые, вязкие размышления, не дающие покоя.

Я никогда не приближусь к разгадке тайны отеля. Никогда.

«Синклер» не открывал свои секреты. Что ждало девушку дальше, знало, вероятно, только само провидение.

А сезон охоты ведь продолжается… Кто знает, вдруг пропадет кто-то еще? Или я снова услышу знакомые крики за стеной? Или случится очередной припадок?

Глава 13

То, что пьянит сильнее вина

Коул потер переносицу и снова уставился в экран компьютера. В очередной раз мужчина спал лишь урывками,