Но туда еще предстояло прорваться.

На зигзаги по пересеченной местности ушло минут двадцать.

Он почти достиг цели. Почти. И тут выяснилось, что предчувствия его не обманули.

Из коридора, ведущего в «обезьянник», выбежал дежурный и, топая, понесся по коридору. Можно было подумать, что у человека прихватило живот, уж больно выпученными были у него глаза, но Глеба словно что-то кольнуло: случилось непоправимое. Вот почему дежурный, позабыв обо всем, несется, ни на кого не глядя.

Чтобы не привлекать внимания, Глеб отошел подальше и встал у кофейного аппарата.

Через минуту в обратном направлении пронеслись уже пятеро. Среди них – врач.

Глеб нажал на кнопку с надписью «Эспрессо» и стал ждать. Он выпил два стаканчика пахнущего горелой резиной напитка, когда дверь снова распахнулась, выпуская носилки, с которых свешивалась чья-то безжизненная рука.

Почему-то Глеб не сомневался: мимо пронесли пойманного маньяка. И он, скорей всего, безнадежно мертв.

Через три минуты он убедился, что не ошибся.

Делать в чужом логове больше было нечего. Из машины Глеб набрал Галимова и долго слушал его молчание.

– Так бывает, – наконец выдавил майор. – Понял, что конец, и свел, как говорится, счеты с жизнью.

– Бывает, согласен.

– Не слышу уверенности в голосе.

– Ты можешь узнать, где будут делать вскрытие?

– Зачем тебе? Думаешь, его насильно в петлю сунули? Кому это надо?

– Он не признался. Ничего не подписал.

– Это ты к чему? – спросил Галимов и, не дождавшись ответа, снова разозлился: – Слушай, Глеб. Я понимаю: тебе обидно. Я тоже обиделся. Но мы сами прошляпили маньяка. Экспертиза не врет. Это он, понимаешь, он! Зачем устранять преступника, если все очевидно и без чистосердечного? Это глупо!

– Последний, кто к нему заходил, был Камкин. Дежурный мог отвлечься. Да, скорей всего, в это время он в свой телевизор не глядел. Зачем, если там полицейский.

– Да понял я, к чему ты в клонишь. Понял. Но эту версию я поддержать не могу по причине… Да миллион причин!

– Ладно. Я сам.

Однако через три минуты Галимов перезвонил и сообщил, что вскрытие будут делать судмедэксперты управления по Центральному району.

– То есть свои в доску.

– А ты что хотел? Вызвать независимых экспертов из Москвы? Короче, Старостин. Мне надо писать раппорт. Завтра на ковер к Мотовилову. Отключаюсь.

Глеб развернул автомобиль и поехал обратно. Нельзя уезжать, не проверив все до конца.

Добытая информация укрепила его подозрения, но этого было чертовски мало. Еще через два часа он вернулся в отдел и сразу прошел в бюро судебно-медицинской экспертизы, которое возглавляла чудесная женщина с милым именем Клавдия Тимофеевна и странной фамилией Паюс.

Мешочная плева, в которой лежит икра в рыбе, оказалось совершенно ни при чем. Родом Клавдия Тимофеевна была из деревни Паюс Вологодской области, но необычное звучание фамилии ей нравилось, и при случае она любила им козырнуть.

– Паюсной икры захотелось? Так вот. Деликатесов от меня не дождетесь, мать вашу!

Паюс знала все и всех. Как и откуда она получала ценнейшую информацию, сидя в своем подвале среди покойников, являлось загадкой, равной тайне зарождения Вселенной. Клавдия Тимофеевна была классическим трудоголиком, выползала из своей пещеры Али-Бабы, когда все остальные сотрудники давно пили пиво на диване. Но при этом у всех было стойкое ощущение, что время она проводила за сбором сведений и сплетен, ибо и в них она тоже была исключительно сведуща.

– Может, ей покойники докладывают? – интересовались особо любознательные. – Ну, типа, чтобы поласковей к ним была. Не слишком кромсала. Или она их пытает?

Глеб не видел Паюс с тех пор, как пришлось присесть в колонию, и немного побаивался встречи, не сомневаясь, что ей известны все подробности его заковыристой жизни.

Он постучал, приоткрыл дверь и услышал:

– Заходи, Хлебчик, давно жду поболтать.

Паюс стояла к нему спиной и видеть вошедшего никоим образом не могла.

– Вы колдунья, что ли, Клавдия Тимофеевна? – подходя к столу, на котором лежал разверзнутый труп, сказал Глеб.

– Я не колдунья, я – ведьма. У нас разные подходы к профессии.

– Так ведьмы все злые!

– А я, думаешь, добрая?

– Уверен, Клавдия Тимофеевна. И умная. И мудрая. И всезнающая.

Паюс бросила скальпель на стол и повернулась к нему всем телом.

– Дело, что ли, важное, раз так стелешься? Или жениться надумал? Если жениться, Хлебушек, то молодую не бери. Они все дуры. Бери бабу с горьким опытом и чтоб дите было.

«Ну точно ведьма», – подумал Глеб и торопливо проговорил:

– Мне очень нужно получить анализ ДНК одного трупа из Центрального района.

– Это того маньяка, что повесился в камере? Зачем тебе?

Глеб немного выждал, чтобы прийти в себя, и пояснил:

– Мне кажется, что анализ ДНК, который прислали их криминалисты, подложный.

– Криминалисты заменили? – уточнила Паюс.

– Кто-то из них, но по просьбе кого-то из следователей.

– Кто-то, кого-то. Чего темнишь? Не уверен?

– Нет. Дико очень.

– Поняла. Сделаю.

– И что б никто не заметил. Если узнают, что анализ был сделан повторно…

– Я взрослая девочка. Без тебя понимаю.

Она повернулась к столу.

– Спасибо, Клавдия Тимофеевна, – сказал Глеб в широкую спину.

– Пока не за что.

– За то, что называете по-старому.

– А меня, Хлебчик, на мякине не проведешь, – ответила Паюс и взмахнула скальпелем.

Глеб вернулся в отдел и сел за компьютер, то и дело поглядывая на телефон. Тот, кого он ищет, трус. Убивает без крови и насилует неподвижное тело. Или это не трусость? Он осторожен и расчетлив? Он чувствует границы? Он выслеживает жертву, выстраивает все так, чтобы не засветиться, а потом реализует сложную схему прикрытия и убирает следы? Для маньяка-одиночки это чересчур. Есть кто-то еще. Тот, кто подчищает за ним. Даже больше, чем просто подчищает. Самоубийство подозреваемого в камере – круче, чем зачистка. А результаты экспертизы? Вообще на грани фола! Кто же этот всесильный джинн?

Сообщения от Паюс не было, и это напрягало.

Шальная идея насчет Камкина уже стала казаться бредом.

Камкин – маньяк? Ну что ж, всякое бывает. Мент в некоторых случаях всесилен, а в некоторых – неуловим. Но все остальное не вписывается в эту версию от слова «совсем».

Кто такой Камкин, чтобы подставить вместо себя левого мужика, подделать экспертизу ДНК, а потом придушить его в камере? Нагло до такой степени, что голову сносит.

Глеб вспомнил снулый взгляд, понурые узкие плечи…

Этот капитанишка ничего из себя не представляет. На первый взгляд и даже на второй.

Откуда взялась чумовая идейка,